— В чём дело? — взволнованно интересуюсь я, когда оказываюсь рядом с ними. Музыка теперь играет тише, а гости разбредаются по углам, перешёптываясь.

— Этот придурок спятил! — сердито отвечает Дженна, очевидно имея ввиду Рида. — Дай посмотрю.

— Да перестань, всё нормально, — отмахивается Исайя, убирая её руки от разбитой губы.

— Нет, это вовсе ненормально, слышишь?

— Домой пусть едет, — слышим мы недовольный голос Рида. Он хочет подойти ближе, но Картер не даёт ему этого сделать. — Ты понял, да, он решил отомстить мне.

— О чём он говорит? — не понимаю я.

— Меган, закинь девчонок домой, — просит Исайя, обращаясь к однокласснице.

— Я никуда не поеду! — протестует Дженна.

Мы с Исайей переглядываемся, и я прошу её послушаться его совета.

Спустя десять минут мы уже едем в машине Меган.

— Зря ты потащила меня, вдруг Рид снова набросится на него.

— Нет, Картер, ему не позволит, — уверяю я подругу. — Что вообще случилось, кто-нибудь может объяснить мне?

— Исайя заявил всем, что я его девушка, — недовольно говорит Дженна, поворачиваясь ко мне.

— И что? — в недоумении уточняю я. — Риду какое дело до ваших взаимоотношений?

— Рид подошёл к нам, когда мы танцевали. Заявил, что Исайя мстит ему за какую-то Ванессу. Начал хватать меня за руку, чтобы отвезти домой, — она прерывает рассказ и тяжело вздыхает. — А потом слово за слово, и он ударил Исайю.

— Что ещё за Ванесса? Меган ты не в курсе?

Она смотрит на нас в зеркало.

— В курсе весь Блу Бэй, я думала вы тоже. Ванесса — младшая сестра Исайи. Года два назад, ребята играли в Правду или действие. Риду выпал угон машины.

Я сразу вспоминаю слова Картера. Тогда он сказал мне, что эта игра не ограничивается похищением куриц. Так и есть. Вот пример.

— Ванесса всюду таскалась за ним. И в тот день тоже решила составить ему компанию.

— И что же? — торопит её Дженна.

— Подробностей не знаю. Они попали в аварию. Девчонка почему-то была за рулём. Её еле спасли, а Рид за угон чуть не попал в тюрьму. Не знаю как его семья решила эти проблемы, но парня в итоге отправили в какую-то закрытую школу.

Я ничего об этом не слышала. Наверное потому, что в те годы жила и тренировалась во Флориде.

— И что же после такого дружба не дала трещину? — хмурится Дженна, внимательно слушая Меган.

— Нет. И знаете, люди ведь шепчутся… Говорят, что там всё очень неоднозначно. Якобы Ванесса сделала это специально, — Меган пожимает плечами.

У меня кровь стынет в жилах от этой истории.

— А где сейчас эта девушка? — интересуется Дженна, когда мы уже подъезжаем к её дому.

— Мать забрала её после случившегося. Вроде как Ванессе делали какую-то операцию, потому что был высок риск того, что всю свою жизнь она проведёт в инвалидной коляске.

— Ужас, — невольно вырывается у меня.

— Я ничего не знала, дома не говорят об этом.

— У каждого из нас свои скелеты в шкафу, — подмечает Меган, глядя на Дженну.

— Мне пора, — произносит она и вылезает из машины. — Спасибо, Меган, пока Онил.

Я прощаюсь с подругой и смотрю ей вслед.

— Роуз, хочу тебе кое-что сказать: Тори Адамс, девушка Рида, может расценить всё неправильно, и тогда у Дженнифер будут большие проблемы.

— Что ты имеешь ввиду?

— Просто предупреждаю. Виктория очень не довольна, и я сомневаюсь, что она с лёгкостью отпустит ситуацию.

— Ясно.

Весь оставшийся путь мы молчим. А после я благодарю Меган и направляюсь к дому. Дурман от алкоголя прошёл, но стало только хуже. На всякий случай закидываю в рот три подушечки орбит. И как оказалось, не зря…

Когда я пытаюсь незаметно подняться в свою комнату, слышу голос матери из гостиной.

— Где ты была?

Я тяжело вздыхаю, понимая, что разговора с ней мне точно не избежать.

— На дне рождения у Исайи Ричи, — отвечаю я, останавливаясь подальше.

— Ты же не собиралась! Сама ведь говорила, — сердится мама, выключая телевизор.

— Я передумала, — честно отвечаю я.

— На часы смотрела? Уже почти двенадцать!

Достаю телефон и сердце падает куда-то вниз. Пропущенные от матери и сообщение от папы, в котором он предупреждает, что мама вернется к одиннадцати.

— Да от тебя ведь пахнет алкоголем, Мелроуз! — принюхивается она, когда подходит ко мне ближе, чем хотелось бы.

— Это коктейль, со мной всё в порядке, — пытаюсь убедить её я, но она мне не верит.

— Ты выглядишь слишком вызывающе, — подчёркивает она, окидывая меня взглядом с ног до головы.

— Мам, — возмущаюсь я, отворачиваясь от неё. У меня болит голова, и я совсем не настроена с ней скандалить.

— А это что такое? — громко кричит мама, неожиданно хватая меня за руку. К моему стыду, она смотрит на мою шею. — Это ведь именно то, что я думаю?

Лицо заливает краска, и я не знаю, что ей на это ответить. Выдёргиваю локоть, поправляя волосы.

— Я спать, — устало произношу я. Больше всего на свете я хочу сейчас остаться наедине с собой.

— В кого ты превращаешься? — качает головой она. — Этот парень принуждает тебя к чему-то? Он ведь тоже там был, верно?

— Хватит, пожалуйста.

— Завтра же пойдёшь со мной к гинекологу.

— Мама, я прошу тебя! Мы просто целовались. Ты вообще в своём уме предлагать мне такое? — я возмущена её заявлением и не хочу продолжать этот унизительный разговор.

Она неожиданно замахивается и даёт мне пощёчину.

— Да как ты смеешь так говорить с матерью! Заявляешься сюда в двенадцать ночи, от тебя пахнет алкоголем и ты явно вела себя как шлю…

— Что происходит? — слышу я обеспокоенный голос отца.

Прижимаю ладонь к горящей щеке и поверить не могу, что она меня ударила. Элис тоже растеряна, но старается не подавать вида. Поворачиваюсь к лестнице и молча иду в свою комнату. Чувствую смущение, боль и досаду. В нашей семье никто и никогда не поднимал руку. До сегодняшнего дня…

Запираю дверь и закрываюсь в ванной. Смываю макияж, едва сдерживая слёзы. Щека покраснела, напоминая о том, что случилось. На шее красуется небольшое пятнышко. То самое, из-за которого она всполошилась. Сразу и не понять, что это засос, но зная мою мать, неудивительно, что она предположила именно это. Надо было оправдываться, но лгать, к сожалению, никогда не получалось…

Я забираюсь в кровать, будучи совсем без сил. Не могу остановить подступающие слёзы. Обнимаю медведя и тихо рыдаю ему в ухо. Ну почему она не может обойтись без унижений? Просто сесть и поговорить. В конце концов мне ведь уже семнадцать. Я поздно вернулась, действительно выпила, и потому вполне заслужила гнев с её стороны… Но это заявление о грядущей проверке оскорбило меня до глубины души.