они-то как раз и были самыми верными. Для демонстрации остальным подобного было рано. Ну а черные гоблины и гнолли, которых поставили тогда на колени, пожалуй, и сами теперь не понимали, что с ними произошло, и что такое на них нашло, что они послушались слов какого-то золотого гоблина.

— Иди.

От его голоса в пространстве прошли словно невидимые волны, которые заставили ящерицу вздрогнуть и поползти дальше. Будто ничего не произошло, и остановилась она по своей воле.

Драмар чувствовал, что начинает понимать принципы работы Закона.

Воля… Воля была основой силы Закона Власти. Его Воля должна была передавливать Волю других. И с насекомыми это было просто и понятно. А вот с разумными — сложнее, потому что ему там противостояла другая Воля, вернее, в случае с группой гоблинов или гноллей — не одна Воля, а множество.

Я. Мои мысли… Мои воспоминания… Моя Воля… Всё это вместе и есть сгусток Власти.

Странно, но раньше о Воле как о чем-то конкретном, Драмар никогда не думал. И лишь после слов осколка Древнего задумался об этом. О том, что Воля тоже «нечто большее», что, возможно, она нечто «живое».

Ведь по сути, именно благодаря Воле сильные гоблины переживают Поглощение, а слабые — нет. А Сарику… Сарику он дал свою Волю, одолжил более сильную Волю для борьбы.

Или нет? Или всё не так происходит? — вдруг засомневался Драмар.

Застыв, он продолжал пытаться ощутить то же самое, что тогда, в бою с драуками, словно бы Прозрение. Сейчас он ощущал лишь легкий отголосок этого. Заставлять повиноваться себе насекомых… Для этого было достаточно плотного мысленного усилия и капельки Воли. Закона для этого требовался минимум.

Может, поэтому Златка и Кая слушаются меня? В них моя Кровь, а она содержит мою Волю и частицы Закона…

Значит ли это, что с помощью своей Крови я и разумных могу так подчинить? — подумал Драмар.

Это значило постоянную Власть над кем-то. Его слова обладали временным эффектом, а вот Кровь, возможно, нет…

* * *

Задачи в следующие недели у племени изменились.

Теперь главным для всех стала добыча ядер и охота. Ядер было нужно много, и нужных видов, а не всех подряд. Первыми Драмар хотел усилить тех, кто уже был с ним. Костяк племени. Инвалиды и увечные подождут.

Он понял, что нечего спешить освобождать новых рабов. Нужно увеличить как можно больше силу каждого бойца. Это уменьшит потери в будущих схватках с драуками и дроу, которые неизбежны. Да и добыча Монстров сразу станет проще.

Раньше он не хотел рисковать попусту с Поглощениями, но теперь…теперь риск был минимален. Он провел через Поглощение Сарика. Дважды. Теперь у того был шестой круг. Драмар не решался делать больше, потому что Сарик должен был освоиться со своей силой и научиться пользоваться Кровью, а на это нужно время. В отличие от многих других мутантов из Ям, которые годами учились использовать в сражениях Кровь, ему этому только предстояло обучиться.

Что ж, теперь Сарик менялся. Медленно, но верно. Новая сила дала ему такую необходимую уверенность, и он больше не ощущал себя кем-то «низшим» по отношению к прочим. Он был наравне с остальными мутантами.

Впрочем, Драмар занялся и остальными. Подтянуть самых слабых тоже было нужно, и больше десятка молодых гоблинов, которые теперь чуть ли не поклонялись ему, стали мутантами третьего и четвертого кругов. Вождь давал им сразу крупные ядра.

Его Власть работала во время Поглощения. Каждый раз.

И едва Драмар подумал, что всё начинает налаживаться, что он нашел верный способ усилить племя, и подготовить к будущим трудностям, к грядущим схваткам, как он ощутил ЕГО.

ОКО.

То самое ОКО, которое он случайно увидел в обители троглодитов.

Восприятие Драмара работало постоянно, раскинутое на гигантские расстояния, ведь он каждый день ожидал атаки драуков. Ожидал, что их выследят. Вот только выследили их не они.

Драмар не понимал — это было случайностью, или эта тварь искала именно его?

В любом случае, он знал одно: эта тварь ни ему, ни вообще кому-либо не по зубам. А в таких случаях надо бежать. Просто как можно скорее бежать.

— МЫ УХОДИМ! — рявкнул он на всю пещеру добавив в голос Власти.

Глава 22

Ярус Первопредков

Тархан ждал его.

Ждал своего врага. Ждал того, чья метка была на нем. Он понимал, что эта встреча неизбежна, и готовился к ней больше, чем несколько месяцев.

Метку он снять не мог, а если ее снять невозможно, это означало только одно — его в любом случае найдут, в какую дыру он бы ни забился.

Раз Тархан легко выживал в Подземельях, то тот, кто его ищет, тем более справится с этим без проблем: ни монстры, ни эти места не станут ему помехой.

Его Закон был его единственным шансом выжить. Убегать вечно он не хотел — это было Тархану не по нутру. Новая сила… Он хотел испытать ее, ведь обладатель Закона не может убегать — он просто подготовит место для боя.

В этой пещере Тархан подчинил одного из самых крупных Первопредков, и тут же он и решил остаться.

Подчиняя этих древних, мертвых и могучих тварей, Тархан учился еще лучше понимать и чувствовать Закон. Ощущать пределы его силы и власти. А пределы его силы зависели только от него самого: от стойкости его Воли, от силы Намерения, и именно они решали, может ли он сломить волю Крови Первопредка. И он ломал. Раз за разом. Такое усилие закаляло его собственную Волю.

Не-жизнь…

Символ с каждым днем всё больше пропитывал его тело. Становился единым с ним. То, что раньше выглядело как цепь татуировок, выбитых на теле, теперь было сплошным покровом, где не проглядывалось даже кусочка его настоящей кожи.

И особенно сильно они проявлялись в тот момент, когда он использовал свою Силу.

Не-жизнь…

Он долго думал над этим словом, его значением, сутью, заключенной в нем. Подобный Закон был чем-то пограничным, возникшим на стыке двух Законов. Тем, что не должно существовать.

Я могу насыщать всё вокруг своим Законом… Пропитывать даже камень…

Бам-бам-бам!

Ударами в пол пещеры он впечатывал Закон в камень. И тот оставался там, не рассеивался, а наоборот, будто набирал мощь с каждым днем, становясь единым с камнем. Со временем стены, потолок и пол пещеры напитывала Не-жизнь, для активации которой требовалось лишь одно небольшое усилие.

Кроме этого, Тархан отыскал мертвые тела не