Финн Голл вскочил на скамью и схватил «ходдера Тома» за другую руку.

– Закончишь то, что ты начал? Я нашел этого негодяя, когда у него еще грязь на ботинках не высохла.

– Ну что ж, если хочешь разломать его, как кость-вилочку, я с радостью помогу, – прорычал Тарру. – Ты тяни за ту руку, я потяну за эту, и у кого останется кусок побольше, тот и победил!

– Прекратите, оба! – рявкнул Содик командным голосом, и ходы – и боец с арены, и карлик – отпустили Сенлина. – Вы вместе доставите его к ходдеру Люку в Мола-Амбит и разделите позор своей награды. И только для того, чтобы ни у кого из вас не возникло дурных мыслей: если вы не прибудете туда вдвоем, то независимо от причины выжившего обвинят в убийстве товарища-хода и повесят.

Это заявление окончательно охладило пыл Джона и Финна. Содик улыбнулся при виде их упавшего духа и добавил:

– О, не беспокойтесь: вы сможете унести награду на виселицу. Толика лишней тяжести еще не испортила ни одно повешение.

Как пленник, Сенлин должен был играть роль мула для всей группы. Вьюк, который ему выдали, состоял из мешковины, бечевки и жесткой сыромятной кожи, которая мгновенно стерла обнаженные плечи до крови. Во вьюке лежали свежие бинты и травы для припарки ходдера Джона, три грубых одеяла, шесть фунтов «жучиных лепешек», которые, как с разочарованием обнаружил Сенлин, так называли неспроста, два бурдюка с водой и сотня футов пеньковой веревки, разорванной на две части. Он понял, что, как бы скромно ни выглядели припасы, они были великой жертвой для лагеря.

Для самозащиты Тарру вручили нож. Клинок был с зазубринами и покрыт ржавчиной, но достаточно острый. Финну Голлу, который провел несколько месяцев среди фанатиков, доверили короткоствольный мушкетон. Раструб древнего ружья был помятым, а приклад не развалился лишь благодаря кожаному ремешку. Но Содик заверил, что оружие выстрелит, когда придется, хотя пороха хватало только на один выстрел. Остальные запасы черного пороха в лагере недавно отправили куда-то ради другой цели.

Каждому дали по фонарю в клетке: внутри сферы из пузырчатого стекла лежал пучок сумерина. Ходдеру Финну вручили карту, замысловатую как отпечаток пальца, и уклономер, некоторые называли его «компасом для склонов». Маленький человечек с жучиными бровями быстро становился лидером группы, к большому неудовольствию Сенлина.

Их пункт назначения, Мола-Амбит, был отмечен на карте маленькой черной буквой «х». Мола-Амбит лежал в стене рядом с пятнадцатым кольцевым уделом – Ниневией. Они должны были подняться туда через сеть вентиляционных шахт, через которые поступал свежий воздух на Черную тропу и во многие кольцевые уделы Башни. По вентиляционным шахтам, как правило, не путешествовали, потому что они были пустынными, труднопроходимыми и сбивающими с толку. Без карт, которые были чрезвычайно редкими и часто устаревшими, вход в вентиляционный лабиринт считался просто окольным путем самоубийства. В темноте легко было заблудиться. А еще следовало помнить о котах-трубочистах, как быстро заметили Финн и Джон.

– Конечно, это опасно. Как думаете, почему я вооружил вас? – ответил Содик.

Тарру поднял старый кинжал, который ему дали:

– Это не оружие. Это столовый прибор.

Содик проигнорировал Джона и обратился к Сенлину:

– Я понимаю, что, несмотря на все опасности, которые ждут тебя впереди, ты все еще захочешь сбежать. Я бы точно захотел. – Содик улыбнулся ему, как заблудшему сыну. Сенлин не мог не задаться вопросом, кем же был Содик до того, как Черная тропа расколола его, а Марат снова собрал по частям. – Но ведь ты и раньше убегал, ходдер Том, не так ли? У тебя затравленный вид человека, который бежал во всех направлениях и сражался со всеми противниками, но врагов у него почему-то так и не убавилось; человека, который так интриговал, что утратил имя, друзей и едва не лишился жизни. Ты уже знаешь, что происходит, когда убегаешь. Ты знаешь, что паника не приведет к свободе, а беспокойство не поможет вернуться домой. Ты должен встретиться лицом к лицу со своими страхами. Единственный выход – это путь внутрь.

– О да, я согласен, – сказал Сенлин и, желая в последний раз воззвать к чувствам этого человека, добавил чуть эмоциональнее: – Я полагаю, что уже столкнулся лицом к лицу со своими страхами. Разве я не противостоял этим хулиганам в переулке вместе с тобой? Мне только жаль, что я не смог вернуть твою книгу.

– Она бесполезна. Я взял ее из чисто сентиментальных соображений. Хотел уничтожить сам, смаковать ее стирание, как сигару… Да, когда-то я вкушал такие удовольствия. Этот том содержал такое ужасное, прекрасное знание. Возможно, будущие поколения будут достаточно развиты в нравственном отношении, чтобы им доверили столь полное и ясное понимание природы, космоса и времени. Когда мы уйдем и все книги, которые мы написали, будут уничтожены благодаря усилиям или безразличию, эти окаменевшие существа продолжат скрываться под землей, ожидая, когда их найдут. Утешительная мысль, не так ли? – На лице Содика, чьи щеки ввалились из-за выпавших зубов, появилась задумчивая улыбка.

Сенлин с некоторым удивлением понял, что не все последователи Марата поверили бы в его логику, хотя и согласились бы с выводом: человек слишком умен, и Башня должна пасть.

Начальник лагеря вновь заговорил официальным тоном:

– Я сообщил ходдеру Люку о твоих добрых делах. Честно говоря, я рад, что не мне решать, насколько искренне твое обращение. Вот что я скажу: вопреки тому, что ты можешь думать, ты не идешь навстречу неизбежной гибели. Если бы ходдер Люк хотел твоей смерти, он бы не тратил столько сил на прощание. Он хочет поговорить с тобой, а значит, есть надежда. Или, по крайней мере, ответ.

– Я все еще не понимаю, почему мы не можем просто пойти по Тропе, – вмешался Финн Голл, который, казалось, уже несколько минут обдумывал эту жалобу. – Да, она извилистая и медленная, но безопаснее.

Содик покачал головой:

– В ту минуту, когда станет известно, что великан и карлик ведут капитана Мадда, чтобы получить награду, вы станете мишенью для каждого жестокого преступника на Тропе. Нет, вы слишком очевидная компания, чтобы идти открыто. Вы пойдете по вентиляционным шахтам, потому что это самый безопасный путь для вас троих.

Ближайший вход в сеть вентиляционных шахт открывался сразу за лагерем, на вершине искореженной лестницы, которая отделялась от главной Тропы и закручивалась спиралью, как свиной хвост. Прежде чем трое мужчин начали подниматься, Содик дал им на прощание несколько советов, по тону напоминающих речи усталого отца, не слишком надеющегося на детей.

– Послушайте меня: вы либо выживете вместе, либо будете страдать поодиночке. Будьте добры друг к другу. Мы все здесь ходы.

Пока трое мужчин поднимались по извилистой и неровной лестнице – Голл шел первым, – Тарру чуть наклонился назад и, шевеля лишь краем рта, обратился к Сенлину:

– Не волнуйся, Том, я вовсе не предал тебя. Все это было притворством. Неплохо, а? Я надеялся, что смогу убедить их позволить мне забрать тебя самостоятельно. Ну и ладно. Мы что-нибудь придумаем. Этот подлый коротышка рано или поздно заснет. И тогда мы заберем мушкетон. Посмотрим, будет ли он по-прежнему чувствовать себя командиром.