– Хватит обзываться, Джон, – быстро сказал Сенлин, удивив обоих мужчин. – Я знаю, что это поднимает тебе настроение, но мы больше не можем позволить себе ссориться.

Финн Голл вмешался, прежде чем Тарру успел защититься.

– Вообще-то, я не против препирательств. А вот сотрудничество мне не очень нравится, Томми. Ты принимаешь меня за друга.

– Нет, я принимаю тебя за человека со схожими интересами. Мы все хотим сойти с Тропы. Кроме того, мы не собираемся просто разыгрывать спектакль для Марата. Мы также собираемся предоставить доказательства вашего обращения. Вы оба откажетесь от награды.

Финн Голл фыркнул:

– Еще чего.

– Да, именно так. Вы будете на этом настаивать. Как бы сильно Марат на вас ни давил, вы не возьмете из награды ни гроша. – Финн Голл открыл рот, чтобы продолжить спор, но Сенлин не дал ему заговорить. – У фанатиков есть способы проникать в кольцевые уделы и ускользать оттуда незамеченными. Я думаю, Содик воспользовался одной такой задней дверью, чтобы избежать ответственности за убийства в Пелфии. Если мы убедим фанатиков, что мы на их стороне, то, возможно, нам удастся войти в какой-нибудь удел. Тогда у нас будут варианты. Если мы найдем местного блюстителя, я смогу связаться с друзьями.

– А что это за друзья? – спросил Голл.

– Такие, у которых есть воздушный корабль и куча денег.

– Ты забываешь о клейме, Том, – сказал Тарру и заложил палец за правое ухо.

Сенлин растерянно взглянул на друга, и Тарру повернул голову, демонстрируя шрам размером с пуговицу позади мочки уха.

– Ходам ставят клеймо, прежде чем выпустить на Черную тропу, чтобы отбить охоту именно к таким уловкам, что ты предлагаешь. Любой охранник в кольцевом уделе, увидев подобное, попросит документы. Если ты не предъявишь бумаги, подтверждающие, что ты эмансипированный ход, который выплатил долг, они расстреляют тебя на месте.

Сенлин потер незапятнанную кожу за собственным ухом. Он не заметил клейма на тех ходах, с которыми столкнулся, но его наличие имело смысл. Должно быть, герцогу так не терпелось надеть ему на голову ведро, что он забыл про клеймо. По той же причине у Сенлина все еще были длинные волосы, которые теперь свисали на глаза и на уши.

– Полагаю, нам придется придумать маскировку, если мы зайдем так далеко. Возможно, просто выдадим себя за тех, кто мы есть. Жители уделов, похоже, охотно не обращают внимания на ходов.

– Мне очень жаль, директор, но это не похоже на хороший план, – сказал Тарру. – Умиротворить фанатиков в надежде, что мы сможем использовать предоставленную свободу для последующего побега? Кажется немного маловероятным, не так ли?

– Ты абсолютно прав. Но, как я вижу, наша альтернатива – найти шахту, которая приведет нас обратно к Тропе, и тогда каждый пойдет своей дорогой. Содик прав: мы не можем путешествовать в открытую вместе. Так что мое предложение абсолютно рискованно. Но у Марата есть влияние, власть, ресурсы, и мы могли бы ими воспользоваться. Возможно, мы даже могли бы добровольно отправиться на задание. Я знаю, что он уже много лет проникает в уделы. Или, если хотите, можно найти ближайший торговый пост, забрать груз и начать избавляться от долгов.

– Я просто думаю, вряд ли Марат поверит, что ты действительно новообращенный, – сказал Джон.

– Возможно. Но малая вероятность все-таки лучше, чем чудо. И это то, что нужно, чтобы сойти с Черной тропы законным путем, не так ли?

Финн Голл, который некоторое время молчал, принял решение:

– Это очень плохо. Мне бы очень хотелось посмотреть, как ты качаешься на виселице, Том. Но я думаю, что ты, вероятно, прав. Это ловушка. Итак, мы возвращаемся на Тропу. Там каждый сам за себя… как это было всегда.

Сенлин покачал головой и втянул воздух сквозь зубы:

– Я думаю, ты совершаешь ошибку, Финн. Другой такой возможности может и не представиться.

– Жизнь никогда не исчерпывает своих возможностей; человек просто исчерпывает свою жизнь. И это вовсе не дебаты. Ты можешь идти со мной или остаться здесь, но я возвращаюсь на Тропу. И боже мой, джентльмены, если вы собираетесь осквернить воздух жучиными лепешками, то самое меньшее, что вы можете сделать, – это отойти на несколько шагов, перед тем как…

Финн Голл рывком поднялся. Мушкетон свалился с его колен и с грохотом упал на скользкий камень. Он привстал на цыпочки, а затем поднимался, пока не задрыгал ногами в воздухе. Он болтался на ремнях вьюка, на его лице с разинутым ртом застыло выражение растерянного ужаса.

Огромный фиолетово-черный кот-трубочист тихонько вылез из ямы и сомкнул челюсти на рюкзаке Голла и теперь яростно тряс башкой.

Мешок с жучиными лепешками вылетел из рюкзака в пропасть вместе с двумя одеялами и вторым бурдюком с водой. Голл чуть было сам не последовал за припасами. Когда кот-трубочист мотнул головой в другую сторону, Голл попытался выскользнуть из плечевых ремней, но рука запуталась в петле, и, не успев освободиться, карлик опять оказался над пропастью. Когда ремень оторвался от плеча ранца, Голл вскрикнул и вцепился в кожаную полоску – его жизнь зависела от силы одной руки. Демон мотнул башкой в сторону площадки как раз в тот миг, когда хватка Голла ослабла. Он взмыл по дуге и плюхнулся в корыто среди слизи. Косяк криля метнулся на другой конец резервуара гневной белой вспышкой.

Еще до того, как шлейф воды плеснулся на пол, кот-трубочист уронил сдувшийся вьюк и сосредоточился на Сенлине, который замер и скорчился в тени зверя.

Он напоминал горностая только грубыми пропорциями. Во всем остальном он выглядел чудовищем родом из ночного кошмара. Черные шерстинки были жесткими, как иглы. Щетинистые усы, казалось, увеличивали пасть, полную сияющих зубов. Извилистые бугры мышц вздувались под колючим мехом. Джон говорил, что эти звери могут вырастать до пятнадцати футов. Этот экземпляр был из рекордсменов. Он встал на задние лапы, словно изучая Сенлина, подобно тому, как любой посетитель ресторана мог бы на миг залюбоваться поданным блюдом. Приклад мушкетона Голла торчал из-под его лапы. Его изогнутые когти напоминали мясницкие крюки. Но именно немигающий взгляд существа больше всего привлек внимание Сенлина. Его выпуклые, темные глаза покрывала призрачно светящаяся пленка. Ее кружащийся перламутровый блеск напоминал поверхность раковины морского ушка. Каждый раз, когда казалось, что многоцветье исчезнет под натиском зрачков, похожих на бездонные колодцы, радуга оживала и красивое кружение начиналось заново.

Смутная и далекая мысль пришла в голову Сенлину: зверь загипнотизировал его. Он чувствовал себя ненормально спокойным для человека, которого вот-вот съедят.

Деревянный черпак ударил кота-трубочиста по морде. Быстро, как гадюка, зверь прыгнул на него. Нет, не на него, а мимо него, хотя Сенлин не очень-то пытался избежать столкновения. Дьявол задел его плечом. Ощущение было такое, словно кто-то ударил его кактусом. Но боли хватило, чтобы выйти из транса.