– Я вижу, вы привезли мне Бронзового Змея, – проговорил Хельги, когда Предслава среди напряженной тишины сделала несколько шагов к нему. – Это значительное сокровище, и даже в самой Британии достать такое нелегко. Но я хотел бы увидеть содержимое этого шлема. То есть голову Хрёрека сына Харальда.

– Голова твоего от… Хрёрека сына Харальда стоит теперь дороже, чем была, когда мы заключали наш договор о перемирии. – Нужные слова вдруг пришли сами, и Предслава взглядом попросила открывшего было рот Велема уступить ей право ответить. – Когда ты пришел сюда, он был всего лишь вождем наемной дружины. Теперь все изменилось. Он заключил брак с наследницей словенских князей и благодаря этому сам провозглашен конунгом ильмерьского Поозёрья. Дать тебе голову князя мы не можем, ибо среди нас нет мужчин, равных ему по положению. Но мы вручаем тебе этот шлем и вместе с этим просим тебя стать нашим конунгом. Тогда ты станешь равен Хрёреку сыну Харальда и сможешь искать победы над ним, как желаешь того. А мы все сделаемся твоими людьми и пойдем с тобой, если ты пообещаешь быть нам справедливым и щедрым вождем, уважающим наши обычаи.

Хельги молчал, будто ждал, не добавит ли она еще чего-нибудь. И все затаили дыхание в ожидании его ответа, слышно было только, как шумит ветер в пышно разросшихся травах.

– Я согласен, – выждав паузу, сказал он. – Во мне кровь древних конунгов, я рожден, чтобы править. Но я требую, чтобы мне было передано все имущество Хрёрека, оставшееся в вашем вике.

– На это мы согласны. – Велем кивнул. Пусть-ка подлец Вышеня у этого молодца потребует добро своего новоявленного зятя! Хорошо, если сам порты на заднице унесет! – Тогда давайте принесем жертву богам и скрепим наш уговор!

Люди радостно закричали: сперва старейшины, стоявшие поблизости, потом хирдманы Хельги у подножия Дивинца, а потом и местные жители, толпившиеся со всех сторон поодаль: им оттуда не было слышно, о чем и как велся разговор, но становилось ясно, что соглашение достигнуто. Предслава протянула Хельги Бронзового Змея; его оруженосец торопливо подал подшлемник, ибо все снаряжение вождя держал поблизости на всякий случай, и Хельги надел отцовский шлем. Предслава вздрогнула: теперь, с полускрытым лицом, он как никогда напоминал древнее северное божество. Из того же ларя достали огромный старинный рог, окованный узорным серебром, из меха налили в него привезенную из дома медовуху, и Велем с рогом в руках шагнул к Хельги, чтобы провозгласить хвалу богам. Но тот прервал его.

– Ну что же ты? – спросил он, обращаясь почему-то к Предславе. – Иди сюда! – И показал ей на место возле своего левого плеча.

– Я? – Предслава подняла брови. Свое дело она считала законченным: право скреплять договор клятвами и жертвами принадлежит мужчинам.

– Ну да. Если мне предлагают эту землю, значит, и тебя, ведь вы – одно и то же. Именно так Хрёрек стал конунгом в… короче, в той стране, куда сбежал от меня. Но я уверен, ты ничем не уступишь его жене, а значит, ты мне подойдешь.

И он протянул ей свою небольшую смуглую руку, где на пальце поблескивало единственное кольцо из витого серебра.

Предслава невольно сделала шаг к нему, но потом опомнилась и обернулась к Велему. От волнения она не чуяла земли под ногами. Это что, он так сватается? Это он предложил ей стать его женой? А в то же время он прав. Если уж она – самая знатная из ладожских женщин, дочь старшего рода, наиболее достойная воплощать эту землю, то именно брак с нею дает ему право на власть. Если он не получит ее, его вокняжение не будет законным…

– Но я… мой муж умер недавно, еще не прошло и года. я должна выждать год, прежде чем идти снова замуж.

– Скоро будет год?

– Во время сбора урожая.

– Ну, это уже совсем скоро. я не прочь немного подождать со свадьбой, если сейчас мы обручимся, а я тем временем, если судьба и боги будут ко мне благосклонны, совершу несколько подвигов и докажу, что и вы не ошиблись, избрав меня.

– И еще одно… – Предслава глубоко вздохнула и посмотрела на Волхов.

Именно он являлся самым главным свидетелем заключаемого договора – бессмертным свидетелем, уважаемым превыше всех, который всегда был и всегда будет здесь. Отсюда, с высоты огромного могильного холма, священная могучая река была видна на довольно большом протяжении – полотно из синего шелка между зеленых пышных берегов. И никогда еще Волхов не казался Предславе таким живым, принимающим каждое произносимое слово и отвечающим тому, кто умеет слышать.

– Я… Когда я еще была маленьким ребенком, меня пообещали отдать Ящеру… то есть дракону. Это дракон мира мертвых, и одно из его воплощений обитает в этой реке. Он уже приходил за мной после смерти моего мужа. Может так статься, что он придет снова… Ты должен об этом знать, и если…

Она запнулась. А Хельги усмехнулся, глядя ей в глаза.

– Ты разве еще не поняла? – негромко сказал он, шагнув ближе. – Ты ведь умная женщина. Теперь здешний дракон – это я. Там, куда я прихожу, нет чудовищ сильнее меня.

Он снова протянул ей руку, и Предслава послушно вложила в нее свою. Да, она поняла. Теперь она все поняла. Слишком много внешних примет указывали на его прямую связь с хозяином Нижнего мира, как его ни назови: Зверь Забыть-реки, Ящер, Князь-Уж, Нидхёгг… Его хромота, шипящий призвук в низком голосе, зуб дракона на шее и шрам в виде ящера на локте, и эта неяркая, обволакивающая чувственность, обвивающая сердце чарами соблазна, будто кольцами змеи… Теперь она знала, почему ее так неодолимо влечет к нему – все потому же. В нем к ней явился тот, кому она была обещана в детстве, не зная о том, и кому потом стала служить по собственному выбору и по родовому долгу. Ведь Родовой Змей – весеннее воплощение Велеса.

– В какой месяц ты родился? – спросила она.

– За две недели до праздника Гоиблот, – ответил он, вытягивая из-под рубахи ремешок со всеми своими амулетами и снимая его с шеи.

За полмесяца до Медвежьего дня, то есть прямо перед приходом весны, мысленно перевела Предслава. Все сходится. Он родился, принося в мир весну, как и положено Весеннему Велесу.

Тем временем Хельги выбрал среди амулетов то золотое кольцо с красным полупрозрачным самоцветом, которое Предслава уже там замечала, попробовал развязать ремешок, но узел слишком затянулся и залоснился; тогда он без раздумий перерезал его. Сунув нож назад в желтые кожаные ножны на поясе и снова связав узелок, чтобы не рассыпались остальные амулеты, он взял руку Предславы и надел кольцо ей на палец.

– Этим кольцом я скрепляю мое обручение с королевой Фрейдислейв, дочерью Вольгаста, – объявил он. – С тем чтобы свадьба была справлена осенью, после сбора урожая, когда минет год ее вдовства. Прошу всех ее родичей и знатных людей Альдейгьи быть свидетелями обручения.

Все опять закричали, приветствуя уже новое радостное событие. Велем поднял рог к небу, потом пролил часть на землю кургана, приглашая богов и предков быть свидетелями и благословить обручение, потом подал рог Хельги и Предславе, потом отпил сам и пустил по кругу. Предслава так дрожала от волнения, что ее не держали ноги и она была вынуждена ухватиться за руку своего жениха.