- Представляю.

- Знаешь, что это значит?

- Что тебе нужно купить новую?

- Да нет же. – Поняв, что наш разговор может затянуться, я забралась обратно в машину: - Это значит, что следующую куртку, я буду носить тоже лет пять, я так привыкла. И потом, после нее еще одну и тоже на пять лет.

- Ты не можешь себе позволить две куртки сразу?

- Да что ж ты тугой такой, - почти взвыла я. – Могу, но дело не в этом.

- А в чем?

- В том, что при самом идеальном раскладе я проживу еще лет сорок. Ну, это прям, если гены бабушки Сары возьмут верх.

- Сорок лет это много.

- Сорок лет это восемь курток, Тимур. Всего восемь курток и меня не станет.

- Никогда не слышал, чтобы жизнь измеряли в куртках, но да ладно. К чему ты клонишь?

- К тому, что для женщины, которой осталось носить всего восемь курток, я слишком беспечно отношусь ко времени. Кто знает, что будет завтра? Может ядерный взрыв?

- Это… пока я спал, ты какие-то новости читала? Ты б лучше не открывал все эти каналы, - Тимур устало почесал переносицу. И я, подкинутая очередным приступом нежности, поцеловала его в самый кончик носа.

- Нет новостей, или есть, я не знаю. Просто не хочу больше тратить время на всякую фигню, пошли спать, ты и правда выглядишь очень уставшим.

Я взяла Тимура за руку и повела за собой в дом прямо по холодному гравию. Ледяные иглы впивались в кожу, даром что ноги в носках. Ну что может буржуйская ангоровая шерсть против наших русских морозов?

- Ой, - почти перед дверью я наступила на что-то острое и поморщилась

Этой секундной заминки хватило, чтобы Тимур подхватил меня на руки и как невесту перетащил на порог моего дома.

Судя по отъехавшей челюсти Никиты, выглядело это эффектно.

- Мам, ты чего, - пробасил сын, глядя на нас с Тимуром.

А я ничего. Нежилась на руках мужчины, потому что, стыдно сказать, никогда раньше там не была. Кеша не носил меня, ну не знаю, не носилось ему как-то. И я тяжелая и у него спина с протрузией, в общем не до романтики. Да я и не просила. Двадцать первый век, все рыцари умерли примерно тогда же, когда и динозавры, и вообще я сильная и независимая женщина.

Была.

А теперь сильная независимая женщина кошкой растеклась по Тимуру и разве что не мурчала от удовольствия. Увидев мой блаженно придурковатый взгляд, Тим хмыкнул и ответил на Никитин вопрос:

- Ответственный за твою мать теперь я. Если у тебя есть какие-то вопросы, можешь адресовать их мне. Замечания, претензии, критику сюда же. Договор?

Он аккуратно поставил меня на пол и приобнял, так, что я сразу ощутила за спиной его крепкую фигуру. Не мужик – стена.

- Делаа, - протянул Никита и обратился ко мне: - Это какие-то новые правила выживания у Савранских? Ты их с начальством в виде свекра утвердила?

- У Насти нет никакого начальства, - отрезал Тимур. – Зато есть я, понятно?

Никита удивленно посмотрел на меня, а потом поднял голову к потолку и засмеялся. Не злобно, а искренне, как может смеяться человек его юных лет.

- Ну вы, конечно, чудики, аж сердце за вас радуется! – Ник размазал по лицу выступившие слезы. - Уже мечтаю посмотреть на родственничков, когда ты приведешь этого ангела в наш серпентарий. Он же придет на открытие клиники? Ты не обидишься, если я организую ставки, как быстро его укатает дед?

- Приведу. Обижусь. Тимура трогать нельзя, - только и успевала кивать я, пока меня не остановили одним взмахом коротких пушистых ресниц.

- Никита, пожалуйста, веди себя тише, Тамара спит. – Тим замолчал всего на секунду, а потом добавил: - Если хочешь поднять бабла, то рекомендую ставить на меня.

Судя по довольной улыбке Никиты, именно такой ответ он и ждал. Он так и светился, смотря, как Тимур достает мне тапочки, придерживает за руку, пока я обуваюсь, вешает мое пальто в гардероб. Все движения живые и очень правильные, потому что мы так делали и раньше. Для себя, а не на показ перед сыном.

- Ладно, молодежь, - усмехнулся Ник, - не буду вам мешать. Мам, айфон лучше выключи, я папе сказал, что ты уже нашлась, но с него станется заявится сюда. Какой-то он был по телефону странный.

- Вы про кого тут говорите, - раздался тонкий сонный голосок. Мы замерли и обернулись – на пороге спальни стояла Тома.

Черт! Вот почему мы не ушли на кухню, а мялись со своими глупостями в тамбуре. Разбудили мне ребенка и теперь она увидит Тимура. Ночью, в тусклом свете лампы, в пижамных штанах и… ой, мамочки, он же так и не надел футболку!

Не такую встречу я готовила для их знакомства.

- Томик-домик, ты проснулась? Давай я тебя в комнату провожу, - в голосе Никиты угадывалась тревога. Это он что, за нас с лысым волнуется? Впрочем, старания сына оказались напрасны, и Тома с лицом опытного криминалиста зацепилась за улику. За большую, полуголую, лысую улику.

- Мам, а кто это?

Дочь напряженно вытянула шею, как маленькая птичка. Она делала так всегда, когда пыталась отстаивать свое. Наверное, в Томе эта поза виделась агрессивной и хищной, но нет, мой воробушек выглядел как никогда мило.

- Том, это… - я постаралась улыбнуться, пока искала слова. Мою ладонь перехватила твердая рука и сжала пальцы в успокаивающем жесте. Оглянувшись на Тимура, я поймала его горячий, спокойный взгляд, который говорил куда громче всяких слов. Все будет хорошо. Все уже хорошо. Я снова посмотрела на Томочку и сказала куда решительней: - Тома, это мой друг. Сейчас он будет жить с нами. Тимур не обидит тебя. Он только выглядит грозным, но на самом деле я не знаю человека добрее чем он, и я очень счастлива, когда Тимур со мной. А когда его нет, мне плохо, понимаешь? Но от того, что он здесь, наши с тобой отношения не поменяются никак.

Я говорила пока у меня не закончился кислород, пока легкие не сдулись как шарик. И потом еще немного стояла и хватала ртом воздух, не в силах сказать еще хоть слово.

Дети смотрели на меня. Тамара