– О да. Восстановили многое, но не все. Волноломы уже отстроили, но на Ипподроме еще не проводятся ни игры, ни гонки колесниц, – заметил он. – А Арсений мертв.

– Знаю. – Зоя подготовилась к этому разговору. – Сочувствую твоей утрате. Но Ирина здорова, так же, как и Деметриос. Мне известно, что им тебя не хватало. – Эта фраза была данью вежливости, не более.

Григорий пожал плечами.

– Возможно, – признал он. – Деметриос часто говорит о Елене. – Легкая улыбка тронула его губы. – Я думал, что Виссарион ей скоро наскучит. На самом деле это продлилось дольше, чем я ожидал.

– Виссарион умер, – ответила Зоя.

– Да? Он был молод, по крайней мере для того, чтобы умирать.

– Его убили, – сказала Зоя идеально ровным тоном.

На лице Григория промелькнула саркастическая ухмылка и тут же исчезла.

– В самом деле? Кто?

Зое не хотелось встречаться глазами с Григорием, но соблазн был непреодолим. Она увидела в них огонь интеллекта и бесконечное понимание. Отвести взгляд было бы поражением.

– Некий молодой человек по имени Антонин. Как я понимаю, ему помогал его друг, Юстиниан Ласкарис. Он избавился от тела.

Григорий выглядел удивленным.

– Зачем? Если на земле и был здравомыслящий человек, то это Виссарион. Дело ведь наверняка было не в Елене? Виссариону было глубоко плевать на ее романы, при условии, что она будет сохранять их в тайне.

– Конечно не в Елене, – сказала Зоя колко. – Виссарион возглавлял борьбу против союза с Римом. Он приобрел немалый авторитет.

– Как интересно! – Это прозвучало так, словно Григорий действительно был заинтригован. – А эти люди, Антоний и Юстиниан, поддерживали союз с Римом?

– Вовсе нет, – ответила Зоя. – Они были категорически против. Это-то и есть самое непонятное.

– Очень интересно, – повторил Григорий. – А как насчет Елены? Она желала стать женой героя? Или, может, ей больше нравилось быть его вдовой? Виссарион выглядел довольно скучным.

– Он и был таким. Кто-то пытался убить его, еще до того, как это сделал Антонин. Трижды. Два раза с помощью яда, один – напав с ножом на улице.

– Это был не Антонин?

– Определенно не он. Он был отнюдь не глуп. А Юстиниан Ласкарис и подавно.

– Тогда, возможно, это все-таки сделала Елена?.. – задумчиво предположил Григорий. – Ты сказала «Ласкарис»? Славное имя.

Зоя не ответила. Она почувствовала, что ее сердце бешено колотится, а дыхание теснится в груди.

Григорий улыбнулся. Зубы у него были по-прежнему белые и крепкие.

– Раньше ты никогда так не поступала, Зоя, – негромко произнес он с одобрением. – Если ты собиралась кого-то убить, то делала это лично. Это эффективнее и безопаснее. Впрочем, даже если преступник соблюдает предосторожности и максимальную секретность, все равно есть способ это выяснить.

– Но не доказать, – сказала Зоя дрогнувшим голосом.

Мужчина шагнул вперед, сокращая расстояние между ними. Провел пальцами по ее щеке, потом поцеловал Зою – медленно, с наслаждением, словно ему некуда было торопиться.

Она решила атаковать. Если есть сомнения, нападай. Зоя ответила Григорию с таким же пылом – губами, языком. Всем телом. И именно он первый прервал поцелуй и отступил назад.

– Тебе не нужно ничего доказывать, – сказал Григорий. – Если ты хочешь отомстить, все, что тебе нужно, – это уверенность.

– Я понимаю, что такое месть, – ответила ему Зоя, смакуя каждое слово. – Но не за себя – никто меня не оскорблял так глубоко, чтобы я жаждала отмщения, – а за город, за то, что его предали, разрушили, надругались над его святыми реликвиями. Я понимаю это, Григорий.

– Вспоминая о Византии, я всегда думал о тебе, Зоя. Но есть и другие привязанности, например родственные узы. Когда-нибудь мы все умрем, но Византия не будет прежней, после того как ты уйдешь. Что-то уйдет вместе с тобой, и мне этого будет не хватать!

Он снова окинул взглядом комнату, потом быстро развернулся и ушел.

Григорий знал, что Арсения убила она. Именно это он и пришел ей сказать. Он заставит ее ждать, гадая, когда же он отомстит – и как именно. Григорий никогда не торопился получить удовольствие – ни физическое, ни эмоциональное, Зоя хорошо это помнила. Он неторопливо смаковал каждое мгновение.

Она стояла в своей комнате, обхватив себя руками. Поругание Константинополя невозможно простить до тех пор, пока за это не будет заплачено. Она не могла позволить этим ранам зажить.

Среди тех, кто должен за все ответить, был Джулиано Дандоло, правнук страшного старика, возглавившего Крестовый поход.

Зоя подошла к окну и стала смотреть на восходящую луну, чей серебристый свет разливался в водах Золотого Рога. Женщина начала планировать, как уничтожит Григория. Ей будет очень жаль его убивать.

Зоя думала о нем с удовольствием и сожалением. Может, переспать с ним в последний раз? Она будет оплакивать его, возможно, даже сильнее, чем Ирина.

Самым важным для Зои было то, что Григорий предупрежден.

Ее оружием был яд, отравляющий ум и тело. Зоя умела вызывать гнев, соблазнять или провоцировать людей, даже внушать им мысли о самоубийстве. Любое положительное качество человека могло стать его слабым местом, если к нему правильно подобраться. Даже у византийского солида, самой изысканной золотой монеты, две стороны.

Зоя рассматривала свое отражение в стекле. В полумраке комнаты, закрытой шторами от яркого солнечного света, она по-прежнему выглядела красивой. Зоя никогда не была нерешительной, не была трусихой. Использует ли против нее Григорий ее собственные слабые стороны? Конечно использует, если найдет.

Как? Спровоцирует ли он ее напасть первой? Сама Зоя именно так и поступила бы. Воспользовалась бы чужой смелостью, чтобы соблазнить и заманить в ловушку. Будет ли она действовать так же? Блефовать? А может, это будет двойной блеф? Тройной? Или же лучше оставить уловки и действовать просто, без затей? Не так, как поступили бы византийцы или египтяне, а грубо, топорно, подобно латинянам? Этого от нее точно никто не ожидает.

А что, если она просто подождет и посмотрит, как поступит Григорий? Как скоро он решится действовать? В конце концов, именно он хочет отомстить за смерть Арсения, она может и подождать.

Осторожность. Всегда следует соблюдать предельную осторожность!

И, несмотря на это, через три дня, после того как Зоя посетила бани, а позже полакомилась фруктами, она почувствовала себя очень плохо. К тому времени как она вернулась домой, ее сильно тошнило и все внутренности скручивало от острой боли. У Зои начала кружиться голова. Как он смог до нее добраться? Она ела то же, что и остальные: абрикосы и фисташки с общего блюда.