Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ничего. Здесь ничего нет.
Пройдя дальше, мы снова останавливаемся, на этот раз возле недостроенного здания, которое называется «Антинойон».
– Согласно карте, это одно из последних строений, которые были тут возведены, – сообщает Кимми. – Его обнаружили лишь в 2002 году. Предположительно, его так и не закончили из-за смерти Адриана. Храм должен был стать напоминанием об Антиное.
– Адриан как будто помешался на этом юноше, – ворчит Джибриль.
– Так и есть, – подтверждает Юна. – Никого и никогда он не любил сильнее, чем его. – Саймон приобнимает ее, утешая.
– Он, конечно, уже давным-давно мертв, но мне его жаль. – Кимми кладет руку на холодный камень. – Если наши догадки верны, то после смерти Антиноя Адриан жил только своей местью и ради этого пожертвовал всем. Должно быть, он был глубоко несчастен.
– А нас тебе не жалко? – фыркает Энола. – Мы тоже глубоко несчастны. Адриану следовало оплакать Антиноя и отпустить. Но вместо этого он спланировал всю эту вендетту. – Она постукивает пальцем по одной точке на карте. – Вот тут он построил огромный бассейн, напоминающий Канобский рукав. Этот канал соединял Александрию с Нилом. Зачем он это сделал? Не хватило места, чтобы воссоздать Нил, где утонул его любовник? – Вся ее маленькая фигурка дрожит от негодования.
– Все здесь как-то связано с регалиями, – задумчиво произносит Нефертари. – Все это были подсказки. – Она неверяще качает головой. – Держу пари, если бы комплекс не разрушили, вы бы повсюду обнаружили знаки, указывающие, где спрятаны регалии.
– К сожалению, он не рассчитывал, что в шестнадцатом веке один идиот-христианин окончательно уничтожит его наследие. Кардиналу д’Эсте понадобился мрамор для собственной резиденции, – бурчит Энола, хмуро уставившись в план, словно кусок бумаги виноват в людском невежестве.
Мы молча продолжаем путь, минуя сам дворец, здания для гостей, прислуги и преторианцев. Посетители встречаются очень редко, и тем не менее Нефертари всякий раз задерживает дыхание, хотя они держатся от нас на расстоянии. Инстинктивно воспринимают исходящую от нас опасность, несмотря на то, что мы с Джибрилем прячем крылья, а Сет похож на заблудившегося брокера с Уолл-стрит.
Взглянув на развалины терм и театра, в какой-то момент мы поворачиваем обратно. Сет так и не почувствовал присутствие короны, а Юна больше ничего не вспомнила.
– Пустая трата времени, – заявляет Джибриль, когда мы едем в машине. Он сел на место возле водителя, а Нефертари забралась ко мне на заднее сиденье.
Чуть позже я замечаю, что она не дышит. Салон слишком мал для нее и трех живых существ, в чьих жилах течет кровь. Как только автомобиль тормозит перед дворцом Микаила, она буквально вылетает наружу и бросается на кухню. Я нахожу ее с пустым стаканом крови в руке и виноватой улыбкой на губах.
Взяв стакан из ее рук, принимаюсь мыть его.
– Джибриль улетает к Саиде. Планирует обсудить с ней и Микаилом наши дальнейшие действия.
– Не думаю, что я получила этот дар просто так, – тихо говорит она, не ответив на мою фразу. – Может, искать нужно не в воспоминаниях Юны. – В ее голосе слышится отчаяние. – Может, кто-то другой знает больше.
Порываюсь обнять ее, но Нефертари поднимает руку, останавливая меня, и предупреждает:
– Не надо. У меня такое ощущение, что кожа стала еще холоднее, чем вчера. – Она растирает руки.
– Из-за нашей ванны? – пугаюсь я. Это последнее, чего я хотел.
– Нет, – печально улыбается Нефертари. – Мне нельзя было ездить на виллу. К вашим запахам я привыкла. Ладно, к твоему – нет. Ты слишком вкусно пахнешь. Но те люди… мне с огромным трудом удавалось себя контролировать.
– Ты держалась очень храбро.
– Я правда думала, что мы что-нибудь найдем, – вздыхает она. – Наверняка мы что-то упустили.
– Мы с тобой можем слетать туда вдвоем, когда не будет других посетителей. Тогда ты спокойно осмотришься. – По-моему, это бесполезное занятие, но Нефертари такое предложение приободряет.
– Я схожу с Юной в библиотеку. Если она увидит старые фотографии, то, вероятно, лучше все вспомнит. А потом вернусь к другому твоему предложению.
Остаток дня они обе, а также Кимми и Саймон пропадают в библиотеке. Сет сидит у себя в комнате. Он все еще слаб, но чересчур горд, чтобы это признать. Только Энола составляет мне компанию на кухне, пока я готовлю поесть. До сих пор пропитанием нас обеспечивал Джибриль, а я, хоть и вполне способен на подобного рода магию, давно отвык применять ее в столь обыденных целях. К тому же работа помогает мне расставить мысли по полочкам.
Усевшись с противоположной стороны стола, Энола режет овощи для минестроне[15], а я между тем нарезаю панчетту[16]. Согревающий суп пойдет на пользу всем нам. Моему разодранному горлу так точно.
– Что тебя так развеселило? – подозрительно интересуется Энола.
– Я не веселюсь.
– Ты улыбаешься, как кот, поймавший мышку. – Пока она кромсает морковку, я откладываю нож в сторону и делаю глоток вина.
– Вы с Нефертари теперь стали понимать друг друга лучше, чем раньше, не так ли?
– Мхм, – мычит она, и нож снова опускается на морковку.
– Вы обсудили происшествие в Пикстон-Парке?
– В том числе.
Перегнувшись через стол, я накрываю ее кисть своей и прошу:
– Поговори со мной. Почему ты мне не рассказала?
– Потому что ты жутко рассвирепел бы, и Гор тоже. И не зря! С Кимми, Тарис или с кем-то из ее семьи могло случиться что-то похуже. Ты должен меня наказать.
Я вновь беру в руку нож и возвращаюсь к грудинке.
– Режь морковку. Мне кажется, этого наказания достаточно.
– Я перед ней извинилась, а потом она внезапно оказалась в моей памяти. Ужасно было пережить все это еще раз. И прекрасно, – помедлив, добавляет она. – Во всяком случае, первое воспоминание. Луан и Элоан выглядели по-настоящему счастливыми. Я забыла, как молоды были мои братья. – Пери опускает нож, и глаза у нее стекленеют. – А еще я видела отца. – Я не перебиваю ее, пока она не вздыхает, а потом набирает полную грудь воздуха. – Юна рассказывала мне про обращенных в геенне. Многие утратили память о прежней жизни. Так что… даже если эта трансмутация сработает, я вряд ли верну отца.
– Никто из нас не знает, что произойдет, – пытаюсь успокоить ее.
– Верно, но я не хочу питать надежду.
Я наблюдаю, как Энола, вновь принявшись за работу, тянется за сельдереем.
– А что насчет Сета? – осторожно интересуюсь я.
