Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как будто я согласился бы тебя отпустить, – рычит Аз, и у меня складывается впечатление, будто он имеет в виду не только этот полет.
Остаток пути мы молчим. С каждой милей во мне возрастает волнение. Я ни капли не сомневалась, когда рассматривала фотографии во дворце, однако Азраэль прав: водоемов, которые раньше существовали в Морском театре, сейчас уже нет.
Места назначения мы достигаем незадолго до рассвета. Вокруг кромешная тьма, и мне вспоминается Малакай. «Самый темный час всегда наступает перед рассветом», – любил говорить он. Брат оказался прав и в прямом, и в переносном смысле. Когда на каком-нибудь задании я уже собиралась сдаться, не найдя решения, он повторял мне это мудрое изречение какого-то исламского ученого. В нашей ситуации здесь и сейчас она тоже применима. Я это чувствую. Мы почти у цели.
Азраэль приземляется прямо среди руин театра. Тут царит такой мрак, что человеческим зрением я бы навряд ли что-то увидела. Теперь это для меня не проблема, но все равно мне бы очень хотелось взять Азраэля за руку. Все совсем не так, как выглядело днем. Вокруг витает какая-то нереальная, напряженная атмосфера. И стоит полная тишина. Ветер стих, как будто природа затаила дыхание. А точно ли было правильным решением никому не сообщать о нашем плане? Я просто позволила себе поддаться эмоциям, а Азраэль не настаивал.
Я поворачиваюсь вокруг своей оси. Сейчас тут одни развалины, но раньше на этом месте возвышалось круглое здание из белого мрамора. Пол был выложен черно-белой мраморной плиткой. Колонны перед цилиндрической стеной изготовлены из того же камня. Уверена, стены покрывали красочные картины. Однако все давно исчезло. Я шагаю к каналу, который окружает остров. Вода в нем тухлая и темная. С краю обнаруживаю то, что осталось от лестницы.
– Что думаешь? – тихо интересуется Азраэль. Он обнажил меч, как будто ожидает нападения.
– Не уверена. Эти ступени вели от бассейна с холодной водой в канал, чтобы Адриан мог там плавать. Но бассейна больше нет.
Опустившись на колени, я кладу ладони на пол и прикрываю глаза. Если корона обладает собственным сознанием, то даст мне знак. Холодная земля царапает кожу. Осторожно погружаю палец в воду. Вот бы увидеть воспоминания этого места. Я вслушиваюсь в тишину, но от моего нового чувствительного слуха никакой пользы, поскольку корона со мной не говорит. Он улавливает лишь тихие шаги Азраэля. Теперь ангел достает из-за пояса еще и кинжал. Встав на ноги, я поворачиваюсь к нему.
– Мы в опасности?
– Я не знаю. – Ангел возвращается ко мне. – Какая-то неестественная тишина. Ни одной птицы не проснулось. Надо уходить отсюда. Такое впечатление, что время замерло. – Последние слова вроде бы нечаянно сорвались с его губ, но, однажды произнесенные, их уже нельзя взять обратно. Мы смотрим друг на друга. Азраэлю не удается скрыть надежду в зеленых глазах. Возвращение в Атлантиду всегда было его заветной мечтой, и я ее исполню. Он это заслужил. Надеюсь, однажды он поймет, как сильно я его любила, даже если никогда не скажу этого вслух.
– Корона здесь, – твердым тоном произношу я. – И я не уйду, пока ее не найду.
С огромным трудом оторвав взгляд от него, еще раз внимательно все осматриваю. Раскрошенные камни и обломки скульптур. Мне видно, где располагались стены, проходы и арочные окна. Все здание воскресает перед моим внутренним взором. Я вижу служанок в белых платьях и Адриана, который беседует с гостями. Вижу старуху из воспоминаний Юны. Она кладет императору руку на плечо. Они стоят во внутреннем дворе Морского театра, а вокруг водоема разбиты красивые клумбы. Мой взгляд падает на небольшой четырехугольник из мраморных блоков, который до сих пор находится ровно в центре острова. Раньше над ним нависала крыша, которую поддерживали колонны. Я медленно подхожу туда. В квадратном бассейне мерцает темная вода. Мне даже не нужно совать в нее палец, чтобы понять: она неестественно холодная. Как и я. Интересно, почему я нигде об этом не читала?
– Нет. – Голос Азраэля рассекает воздух, словно удар хлыста. – Я запрещаю.
Максимально сконцентрированная, я расстегиваю молнию на кожаной куртке и снимаю ее. Под ней на мне только майка.
– Я не просила твоего разрешения.
Он подходит ко мне вплотную.
– Ты… туда… не… полезешь.
– Полезу. – Стягиваю ботинки и штаны. – Это мое предназначение, и ты позволишь мне его исполнить. – Я избавляюсь и от майки. Ангел сглатывает при виде открывшейся картины. Я могла бы сойти за одну из белых мраморных статуй, которые раньше здесь стояли. Правда, они не носили кружевных трусиков. По крайней мере, мне так кажется. – Корона внизу. Уверена, там не очень глубоко. Нырну за ней и сразу вернусь.
– С чего ты решила, будто там неглубоко? – На его щеках играют желваки.
– Скажем так, я просто на это надеюсь. Канал тоже неглубокий. Ты должен позволить мне это сделать. По-моему, я такая холодная, чтобы нырнуть туда. Любой другой замерз бы и утонул. Кроме меня.
Опустившись на одно колено, Азраэль протягивает руку и держит ее над поверхностью воды.
– Любой другой превратится в лед, – соглашается он.
– Говорю же. Поэтому просто позволь мне это сделать. – Я присаживаюсь рядом с ангелом. Как же мне хочется поцеловать его. В последний раз. – Ты знаешь, чего я хочу, а для этого мне необходима корона, – говорю вместо этого.
Боль отчетливо читается в чертах его лица, и на мгновение меня охватывает желание все-таки признаться в том, как сильно я люблю. Как хочу, чтобы Азраэль был со мной, как в нем нуждаюсь. А еще в том, что его сердце принадлежит мне. Но хотя бы один из нас должен проявить благоразумие. Лучше пусть считает, что человеческая сущность мне важнее, чем он.
Не дожидаясь, пока Азраэль даст разрешение, я разворачиваюсь и по плоскому мраморному бордюру соскальзываю внутрь. Он не успевает мне помешать. Ахнув, потому что слово «ледяной» и близко не описывает этот холод, я ныряю. Вода смыкается над головой, проникает в ноздри, обволакивает тело и шумит у меня в ушах. Тем не менее мне слышны отчаянные крики Азраэля. Чувствую руку, которая пытается меня нащупать, еще до того, как она до меня дотрагивается. Рефлекторно вынырнув обратно на поверхность, я резко отталкиваю ангела. От силы удара он пролетает по воздуху, врезается в стену и остается неподвижно лежать там. Это он переживет. Воду – нет. Ему нельзя
