Я неосознанно сменила ипостась, медленно подошла к приподнявшемуся и настороженно застывшему дракону — не понял он пока, что произошло, почему его дракошечка вдруг изменилась. Я замерла рядом с ним, слишком огромным для маленького хрупкого человека, положила ладошки на морду, взглядом попросила наклониться и прижалась к ней еще и щекой, чтобы поблагодарить:

— Спасибо, Келео, за этот подарок. Он невероятный!

Дракон довольно пыхнул тьмой из ноздрей и осторожно, нежно обнял мои ноги хвостом. А дальше я вернула себе золотую чешую и лапы, отдавая власть своей звериной половинке, ощущая, что ее тяга к камешкам заглушилась жаждой страсти и… любви.

То, что вытворяли наши звери в этой пещере, никому-никому рассказывать нельзя, это было ух-х как горячо и чувственно. А после, когда черный дракон, вытянувшись вдоль сокровищницы, ласкал утомленную и пресыщенную любовью пару, посыпал сверкающими камешками и вместе с ней наслаждался этим зрелищем, я краем сознания ощутила, что меня потревожил Древний. Он уже неделю молчал и не отзывался, а тут, видимо, решил проверить подопечную. Причем, в самый неподходящий момент. Я тряхнула драконьей головой, огляделась, давая ему знать, где и с кем нахожусь, — и меня затопило отеческой радостью, счастьем за доченьку, которая обрела пару.

После он, кажется, решил сделать своеобразный подарок новобрачной: буквально заставил увидеть то, что я боялась проверять, чтобы убедиться. Тела обоих драконов связала не просто золотая нить, идущая от сердца к сердцу, а оплела обоих, спаяла в единое целое, доказав вечно сомневающейся попаданке из техногенного мира, что любовь существует. Что я люблю и любима, да так крепко, как только возможно. Просто драконья сущность гораздо быстрее осознала и приняла эту любовь, в отличие от человека. И камешки Золотко принимала от любимого, а не от «всяких там», и вовсе мы не стяжательницы и продажные, а самые что ни на есть деловые и хозяйственные. Свое бережем и своему радуемся.

Глаза защипало от счастливых слез. Я любима и люблю… ну и пускай Келео пока молчит и не говорит. Зачем слова, когда и так все видно! Душу переполняли прекрасные чувства, распирали грудь, хотелось поделиться счастьем со всем миром. И Древний, почти натурально, довольно хохотнув в моих мыслях, сноровисто показал, куда направлять «переизбыток любви», ведь от меня идут магические нити к яслям, хотя сейчас больше похожие на канаты, питая будущих драконов и виверн, усиливая их.

Конечно, в моей жизни, как обычно, все не просто так, и даже любовь работает на благо Игаи и конкретно драконов, я откинулась на горке с золотом под пылающим любовью и обожанием драконьим взглядом и расхохоталась. Как говорится, назвался груздем, на игайский лад, истинно светлой, — полезай в кузов, точнее, неси свет и любовь в народ. От меня не убудет!

Жизнь, однако, прекрасна! Несмотря ни на что!

Детальное знакомство с Черным замком, создание в яслях магического «питательного» круга, обсуждение со здешними портнихами нового гардероба — на все это я потратила целое утро и часть обеда. Моему трудолюбию способствовало отсутствие мужа, улетевшего на рассвете по делам. За ужином сменивший Келео на посту главы папа Карлсон уговорил провести с гномами переговоры по разработке шахт. Чтобы пообедать с новыми родственницами я собралась переодеться — испачкалась, пока лазила по подвалам и прочим совершенно незаслуженно непопулярным местам любого замка. Потом еще и руководила уборкой в яслях, всюду сунув свой нос. Ясли — дело ответственное!

Резко распахнув дверь, я на миг замерла, все еще непривычно находиться в моих новых покоях, вернее, Келео, в общем, теперь наших общих, которые мне еще предстоит переделать на свой вкус. Ну или частично переделать, потому что комнат здесь с лихвой — большая и малая гостиная, спальня, кабинет Келео с выделенным мне там личным рабочим уголком для ведения переписки с родными и хранения бумаг. Причем кабинет весь, просто абсолютно весь черного цвета — мебель, ковер, панно, шторы. Хорошо, что стены оставили светлыми. В ванной целая купальня оборудована, хоть вдвоем плещись. Живут же некоторые!

Когда я отмечала один и тот же фасон и цвет одежды моего дракона, даже подумать не могла, что он настолько консервативен. И главное — «однолюб». Если ему что-то понравилось, пришлось по душе, то все — прикипит, если не навсегда, то надолго. Придется привыкать к этой его особенности и полюбить черный цвет… во всем! Хотя я постараюсь со временем разбавить его золотом и синим. Я к ним тоже привыкла и люблю. Думаю, проблем из-за такой ерунды не будет.

Осталось привыкнуть, что брутальные покои, в которые я вчера перешла, — общие. Мои и Келео. Теперь. И навсегда. Душа радостно пела. Самое смешное, что именно перешла сюда. Как и предполагала, когда муж в одних штанах ко мне пришел, они оказались соседними, даже терраса общая и гардеробная. Просто в мою часть, большую, ведет дверь из мужской половины, завешенная гобеленом, которую я проглядела. А что — удобно. Можно и мою бывшую комнату «реквизировать». Мало ли зачем может понадобиться…

Улыбнувшись, я прошла в гардеробную и распахнула дверь — и тут же с визгом ее захлопнула. Пару мгновений, чтобы сердце не вырвалось из груди от страха, — я приоткрыла дверь и запустила в щелочку, светящийся шарик, чтобы рассмотреть, какую горную живность туда занесло. Или это чья-то тьма меня на прочность испытывает? И вдруг услышала приглушенные грязные ругательства, и голос «живности» оказался до боли знакомым…

Открыв дверь полностью, я вытаращилась на огромную фигуру, которая трепыхалась в моей лопнувшей по швам старенькой пижаме, пытаясь ее содрать с себя. Нет, это точно не привидение — ко мне в гости пожаловал брат-теневик! Я вновь взвизгнула, но уже от счастья:

— Лиир! Ты как здесь очутился?

Быстренько содрала с братца рваное тряпье, все же габариты у него в два раза больше моих. Представляю, как его стиснула пижама, когда он в нее попал. Наконец, Лиир полностью вышел из тени, осмотрел меня цепким, внимательным взглядом и расслабился.

— Сестренка, как же я рад тебя видеть здоровой и веселой. Замок и свои земли черные окружили глухой защитой. Мы две недели пытались прорваться, но без толку. Хорошо, что наш глава дан Одейр подсказал, что теневик может перейти тенями к вещи, связанной с ним. Где бы она не была.

Я ошарашенно посмотрела на валяющиеся на полу клочья, оставшиеся от пижамы, и радостно вспомнила:

— Точно, Лиир, ведь сначала ее пошили тебе, а понравилась она мне, вот я и сказала, что вещь тебе маловата и не идет!

— Ага, я с трудом про нее вспомнил и чуть не умер, когда в нее попал. Гадство, какая же ты мелкая была… и сейчас тоже.

— Зато ты, я смотрю, знатно отожрался на академических харчах, — буркнула я, демонстративно рассматривая брата, да уж, растет как на дрожжах.

— Алерка-а! — счастливо рассмеялся Лиир, подхватил меня и слегка покружил. — Ладно, все, времени нет, не дай Небо, засекут проникновение эти черные параноики.

— Ты уже улетаешь? — неприятно удивилась я.