– Думал, тут будут микрофоны, – сказал он. – Или клавиатура.

– Это очень медленно, – сказала Ксения. – К тому же, нам приходилось работать с разумными видами, у которых нет рта или рук. А мозг, так или иначе, есть у всех.

– Вы же не спускаетесь на планеты.

– В ближний космос выходят почти все разумные виды. Иногда возникала необходимость контакта.

Ксения подошла к креслу, погладила ладонью полусферу. Сказала:

– Если я смогу донести до Второй-на-Ракс, что именно произошло, у нас будет шанс. Возможно, мы сумеем оживить планету.

– Тогда давай попробуем? – Матиас взял ее за руку. – Не стоит медлить.

Ксения несколько раз кивнула. Села в кресло и, не засовывая голову в шлем, посмотрела на Матиаса:

– Знаешь, я должна сказать – мне было очень хорошо с тобой. Изначально я всего лишь хотела испытать все доступное человеку. Размышляла, кого соблазнить – тебя, командира, или вашего оружейника, или Анну. А сейчас мне страшно, что я могла выбрать кого-то другого.

– Мне бы этого точно не хотелось, – Матиас нахмурился. – Ксения… с тобой все будет в порядке?

– Я сидела в этом кресле много раз, – ответила Ксения. – Не совсем я, конечно. Иногда я была мужской особью, у меня случались щупальца, жабры, хитин и даже симбионт, когда я была особью Феол.

– Ксения…

Девушка смотрела на него – жадно, словно стараясь запомнить каждую черту лица.

– Матиас, это интерфейс прямой передачи данных. Мое сознание будет слито в сознание Второй-на-Ракс и воспринято во всей целости. Тело подвергнется деконструкции.

Матиас быстро шагнул к ней и рывком сорвал с кресла.

– Ты что? Ксения, ты не должна!

– Именно это я и должна, – ответила Третья-вовне. – Это стандартная процедура, но сейчас она критически важна.

– Я тебя не пущу, – Матиас замотал головой. – Должны быть другие способы, спешить незачем!

– Матиас, – тихо сказала Ксения. – Я подозреваю, что спешить надо. Корабль Стирателей мог остаться в системе. Тогда в опасности и твои друзья, и вся планета.

– Да с чего ты взяла?!

– Я бы на его месте так и сделала. А я полагаю, что там, на корабле, что-то вроде меня. Искин. Огромные боевые корабли с экипажем из живых организмов – это нерационально.

– То-то я вижу, как хорошо себя показали ваши корабли! – Матиас покачал головой. – Нет. Даже и речи быть не может. Мы поищем другой вариант…

– Его нет. И ты не сможешь мне помешать. Я гораздо сильнее тебя.

– Набьешь мне физиономию? – Матиас покачал головой. – Нет, не верю.

– Просто выключу, – Ксения неловко улыбнулась. – И у людей есть точки, куда достаточно лишь нажать.

Матиас помолчал. Он был достаточно самокритичен, чтобы не спорить. Ксения могла его «выключить».

– Тогда тебе придется так поступить, – сказал он. – Я не позволю тебе умереть.

– Это не смерть, это как в ваших религиях – переход в иную плоскость бытия, – рука Ксении легла ему на шею, и Матиас вдруг понял: какое-то короткое движение, нажатие пальца, и он упадет без чувств. – Я не шучу. И я сделаю так, если придется. Но я прошу тебя – будь со мной. Смотри мне в глаза. Держи за руку, это безопасно.

– Да с какой стати! – Матиас и сам не заметил, что по лицу его текут слезы. – Ты собираешься покончить с собой, а мне велишь наблюдать?

– Матиас, мне страшно, – просто ответила она. – Первый раз страшно. И очень не хочется уходить. Раньше я возвращалась, а сейчас – ухожу. Понимаешь?

Он против силы кивнул.

– Побудь со мной, – сказала она. – Потом уходи. Если у меня получится, то ты поймешь.

– А если нет, если все будет зря? Может эта штука не работает, убьет тебя и все!

– Тогда ты будешь знать, что я сделала все, что могла. Это мой долг. Ракс – всегда Ракс.

Матиас беспомощно огляделся. Саданул кулаком по каменному шлему. Кисть отозвалась болью, но он ее почти не почувствовал.

– Ты не сломаешь, оно прочное, – сказала Ксения.

– Ксения… я не хочу. Я не могу тебя потерять!

– Я тоже не хочу и не могу. Но мне придется.

Она потянулась к нему и поцеловала в губы. Отстранилась, глядя в глаза, сказала:

– Нам было очень хорошо. И это было интересное путешествие. Теперь надо, чтобы оно не оказалось напрасным.

Матиас тихо плакал, не стыдясь и не замечая слез. Ксения, не выпуская его руки, села в кресло, сказала:

– И не бойся за меня. Это не больно, и я не умираю. Я просто ухожу… возвращаюсь.

– Ксения…

Но Матиас так и не успел сказать, что любит ее.

Свободной рукой Ксения коснулась огонька на подлокотнике – и что-то в ее взгляде изменилось.

Послышался тихий неприятный гул.

Правильно или нет, но интерфейс работал.

Матиас с ужасом увидел, как зрачки Ксении сузились, стали крошечными точками. Она уверена, что это и впрямь не больно? Или сказала так, чтобы он не расстраивался?

На миг ему отчаянно захотелось вытащить ее из-под шлема. Сказать, что они непременно найдут иной выход из ситуации. Что никакого корабля Стирателей в системе нет, он нанес удар и улетел, а все эти суперискины через какое-то время оживут сами…

Но он чувствовал, не разумом, а интуицией, что это не так.

Что вражеский корабль действительно здесь, и Валентин отправил их на планету, чтобы спасти, а он, дурак, этого не понял.

Что вытаскивать Ксению из-под полусферы устройства – смертельно опасно, что он не спасет ее, но все испортит.

И что она права, это ее долг, и он сам в подобной ситуации поступил бы так же, а значит не вправе запрещать Третьей-вовне пожертвовать собой – ради всего, во что она верила и ради чего жила.

Матиас сидел, держа ее руку – живую, обманчиво теплую, чувствуя под пальцами частое биение пульса.

Потом пульс исчез, ее сердце перестало биться.

Но рука все еще оставалось теплой, и Матиас держал ее, рыдая, пока тихий отвратительный гул не стих.

Ксении больше не было.

Она либо вернулась в чудовищное сознание машины, откуда пришла.

Либо погибла зря.

Матиас просидел так минут пять или десять, он не чувствовал времени. Потом встал, отошел на шаг.

Ксения в кресле будто спала.

Потом ее тело утратило все краски, выцвело – и рассыпалось горкой праха.

Первый помощник сглотнул вставший в горле ком и, пятясь, отступил к двери.

«Если у меня получится, ты поймешь».