Я как-то промахнулся и сделал ошибочный вывод, а потому прекратил массаж и осторожно-осторожно понемногу стал вставать с кровати. И только я собрался на цыпочках выйти, как внезапно был остановлен Мао Цзэдуном.

– Не уходи. Побудь со мною; побудь еще чуть-чуть со мной.

И тут я обнаружил просвет между веками Мао Цзэдуна; его ресницы чуть дрожали. Он еще не заснул. Я расстроился. Опять все сначала, и Мао Цзэдун теперь позже заснет.

У меня есть такое ощущение, что в глубине души Мао Цзэдуна иногда могло возникать чувство одиночества. У него была жена, сыновья, дочери. Однако виделся он с ними редко. Постоянно с ним общались только мы – телохранители. Он относился к нам как к детям и смотрел на нас как на детей. Но мы были людьми, облеченными ответственностью, и, в конце концов, не могли доставлять ему подлинную натуральную или естественную радость… […]

12. Понимал ли ты состояние и настроение Мао Цзэдуна в день провозглашения Китайской Народной Республики?

В тот день я неотлучно находился при Мао Цзэдуне.

1 октября 1949 года Мао Цзэдун нарушил традицию утреннего сна.

Примерно в 6 часов 30 минут утра он приказал:

– Иньцяо, я посплю.

Я помог ему умыться и сопроводил на кровать. В тот день я ему не делал массаж. Он сказал:

– Пока ничего не надо. Ты иди.

Я вышел и стал сидеть в комнате для дежурных.

В изголовье кровати Мао Цзэдуна была кнопка электрического звонка прямо в комнату дежурных. В комнате для дежурных стояли стол, стул и кровать. Дежурили обычно по двое: основной дежурный телохранитель и подменяющий, помогающий ему дежурить второй телохранитель. Основной дежурный телохранитель нес полную ответственность за Мао Цзэдуна и не имел права спать. Вспомогательный телохранитель нес ответственность за Цзян Цин и имел право поспать.

В тот день я был основным дежурным, не спал всю ночь, да и в первой половине дня не позволил себе сомкнуть глаз.

Хотя Мао Цзэдун и нарушил традицию утреннего сна, но мой опыт говорил о том, что ему рано утром засыпать не удавалось; он ворочался с боку на бок, и так время тянулось до полудня; он засыпал лишь в полдень. Поэтому нельзя было ждать, пока он нажмет на кнопку звонка и вызовет, а надо было по своей инициативе пойти и разбудить его. Если бы он пропустил церемонию провозглашения государства, то это была бы «историческая ошибка».

В час дня звонок не зазвонил. И тогда я прямо пошел в спальню Мао Цзэдуна.

– Председатель, председатель, – я дважды позвал его.

– Что? – Мао Цзэдун открыл глаза, посмотрел на меня. – А! – сказал он, глубоко и с шумом вздохнул.

– Уже час дня.

Я положил шерстяное армейское одеяло в изголовье, подушку подсунул под одеяло; помог ему опереться на этот валик и сесть в постели. Потом пошел в умывальную комнату и принес влажное полотенце. Протер ему лицо. И тогда он проснулся. С силой вздохнул, взял полотенце и стал сам протирать руки и с удовольствием протер также другие части тела.

Я поставил кружку горячего чая на столик у изголовья кровати.

Он левой рукой взял кружку и отхлебнул; правую руку, как обычно, вытянул и взял газеты, лежавшие на кровати. Это были свежие номера газет. Взгляд его пробежал по газетным столбцам.

Мао Цзэдун любил спать голым. Пока я ходил прополоскать полотенце, он уже надел пижаму.

Я, не мешая ему читать газеты, потихоньку стал готовить «парадную одежду» к церемонии провозглашения создания государства.

Это был костюм суньятсеновского покроя. Материю, из которой он был сшит, прислал секретарь по вопросам быта Е Цзылун. Это был отрез коричневой шерсти американского производства. Я отдал материю портному Ван Цзыцину – мастеру с улицы Ванфуцзин, попросив сшить костюм. Ван Цзыцин учился портновскому искусству во Франции, после чего возвратился на родину. Он был мастером по шитью верхнего платья. Мастерская, в которой он работал, была предшественницей ателье «Лэймэн» на улице Ванфуцзин. Мне приходилось также водить в эту мастерскую Ли Минь, Ли Нэ, для которых там также шили одежду.

Время меня поджимало. Я прервал процесс чтения им газет:

– Председатель, половина второго.

Помог ему надеть соответствующим образом специально сшитую к церемонии провозглашения КНР одежду. Потом помог ему встать. Я обошел вокруг него. Поправил костюм. А затем пригласил его поесть.

Мао Цзэдун ел, как говорится, смело и решительно; очень скоро он положил палочки на стол.

Чуть-чуть передохнул и в два часа дня прибыл в павильон Цинчжэн-дянь. Здесь уже собрались Чжу Дэ, Лю Шаоци, Чжоу Эньлай, Жэнь Биши, Чжан Лань, Ли Цзишэнь, Сун Цинлин, Гао Ган и другие руководители государства. Они провели первое заседание Центрального народного правительственного совета; было провозглашено, что члены совета приступили к своим обязанностям; было также объявлено, что в тот же день будет создано Центральное народное правительство. После заседания все его участники находились в приподнятом настроении; это проявлялось в нескрываемой радости; они оживленно беседовали в течение примерно десяти минут.

В два часа пятьдесят минут руководители, каждый отдельно, сели в автомашины. Автомобильный кортеж отъехал от павильона Цинчжэн-дянь, проехал через ворота Чжуннаньхая и спустя пять минут прибыл на стоянку позади надвратной башни Тяньаньмэнь.

Здесь все собрались, приветствуя и поздравляя друг друга. Мао Цзэдун был впереди, остальные руководители в установленном порядке следовали за ним. В то время подземный переход в башню Тяньаньмэнь еще не был сооружен.

Мао Цзэдун, которого я поддерживал под руку, по лестнице, ведущей на башню, шаг за шагом преодолел сто ступеней и поднялся на башню Тяньаньмэнь. В три часа дня, точно в назначенное время, он появился на башне Тяньаньмэнь.

(…] После того как Мао Цзэдун твердо разместился на своем месте, ответственный секретарь Линь Боцюй объявил о начале торжественной церемонии провозглашения государства. Мао Цзэдун подошел к микрофону, бросил пристальный взгляд на площадь: красные флаги реяли, колонны людей, замерев, ждали. Его плечи и грудь чуть-чуть приподнялись и опустились, и вот над территорией в девять миллионов шестьсот тысяч квадратных километров прокатился как гром его торжественный взволнованный возглас, имевший великое историческое значение:

«Центральное народное правительство Народной Республики Китая создано!»

В этот момент над площадью прокатился громоподобный радостный клич; крики радости понеслись как прибой и смешались с ликованием на башне Тяньаньмэнь. Чувства, которые в это время выражались на лице у Мао Цзэдуна, были торжественными и святыми; в его глазах полыхал огонь. В соответствии с заранее утвержденным порядком он лично поднял пятизвездный флаг Народной Республики Китая! Тогда это делалось с помощью электрического устройства; электрический рубильник был снабжен двумя надписями: «Подъем» и «Спуск».