опять сделалась его ученицей, но та его практически не слушала. Её рассеянный взгляд бесцельно бродил по обстановке кабинета, не задерживаясь ни на чём конкретно, словно следовал за беспорядочным потоком мыслей и эмоций, который в тот момент захлестнул сознание женщины. Она ведь пришла к информатору всего лишь в надежде хоть как-то оправдать поступок мужчины, которому отдала своё сердце, и никак не ожидала, что и оправдывать-то было нечего. Вран вовсе не собирался уничтожить её сознание, наоборот, он хотел её спасти. И тут одна шокирующая мысль, словно золотая рыбка, умудрилась выпрыгнуть из потока.

— А что стало бы с Враном? — Василиса так и впилась взглядом в лицо информатора. — Он смог бы вернуться без своих сталкерских сил?

— Вернуться куда? — не понял Вен. — В своё мёртвое тело? Прости, деточка, но это невозможно, ты либо проходишь через барьер, либо погибаешь.

— То есть его бы просто не стало?! — от запоздалого ужаса у Василисы перехватила дыхание.

— Просто? — лицо Вена сразу как-то осунулось. — Да в проявленном мире не существует ничего ужаснее распада сознания. Мне приходилось слушать рассказы сталкеров, которым не удалось провести через барьер своих клиентов, так что у меня имеется некоторое представление о развоплощении. Поверь, это совсем не похоже на растворение в нирване. Мало кто решится пойти на такое добровольно.

— Добровольно? — Василиса совсем растерялась. — Но зачем же Вран согласился участвовать в вашем эксперименте?

— А зачем я согласился отвечать на твои вопросы? — ехидно поинтересовался Вен. — Шантаж — это безотказное оружие.

— Что же могло быть хуже развоплощения? — Василиса растерянно захлопала глазами. — Чем ещё его можно было шантажировать?

— Как оказалось, тобой, — нехотя признался Вен, — хотя я тогда этого даже не подозревал. Вообще-то, сталкеров было двое, и если бы Вран ни согласился, то его коллега точно не стал бы жертвовать собой ради незнакомки. Так что у нашего героя не было иного выхода, — рассказчик замолк, поскольку понял, что Василиса его больше не слушает, с ней вообще происходило что-то странное. Глаза женщины вдруг засияли как свечки, а на губах появилась отрешённая улыбка. — Васенька, что с тобой? — озабоченно поинтересовался Вен.

— Всё просто замечательно, — Василиса рассеянно кивнула и как сомнамбула направилась к двери, даже не попрощавшись со своим информатором.

Вен облегчённо вздохнул и откинулся в кресле. Это была просто фантастическая удача, что удалось спровадить Василису, и она не столкнулась в его кабинете со своим любовником. Хотя радоваться было, пожалуй, рановато, ведь ничего не помешает ей поделиться с Ро своими похождениями. Оставалось надеяться только на то, что Василиса будет объективна и не свалит вину за их встречу на жертву шантажа. На самом деле, мандражировал Вен напрасно, Ро сейчас меньше всего заботило поведение этого беспринципного экспериментатора, ему не терпелось узнать о результатах своего собственного эксперимента, который по всем расчётам должен был коренным образом изменить их неоднозначные отношения с Василисой.

Теоретически, освободившаяся от своих страхов женщина уже должна была ощутить изменения в своей психике и проникнуться благодарностью к избавителю, а потому Ро предполагал провести весьма приятный вечер, плавно переходящий в бурную ночь. Первые признаки позитивных изменений он заметил буквально сразу, как только Василиса переступила порог мансарды. От её сияющего взгляда Ро словно окатило волной тепла. Как ни странно, вместо радости, это вызвало у экспериментатора лишь подозрения. Он попытался припомнить те моменты их недолгого романа, когда Василиса так на него смотрела, и не смог. Впрочем, особо заморачиваться Ро не стал и лихо списал произошедшие с его любовницей изменения на результат своего гениального психологического эксперимента. Ничего странного в этом не было, ведь, как и все аэры, Ро смотрел на мир Игры с точки зрения игрока. В его представлении произошло следующее: он сделал правильный ход и получил ожидаемый результат.

Естественно, экспериментатору сразу пришла на ум гениальная идея пожертвовать первой частью запланированного приятного вечера в пользу второй. К его искреннему удивлению, реакция Василисы на более чем смелые ласки триумфатора оказалась, мягко говоря, нелогичной. Женщина сначала как будто сжалась, а потом и вовсе отстранилась от своего любовника, при этом выражение радости странным образом сменилось на её лице гримасой брезгливости. Внезапная смена настроения любовницы оказалась для Ро полной неожиданностью, и на пару секунд он слегка завис, но рациональное мышление аэра быстро пришло ему на помощь. Объяснение увиденному могло быть только одно: этот лучезарный взгляд предназначался вовсе не для него.

— Что случилось? — в голосе Ро прозвучали не столько требовательные, сколько тревожные нотки. — Ты мне не рада?

— Только не злись, — принялась оправдываться Василиса, — но я сегодня говорила с Веном. Ты не подумай, что он опять пытался меня захомутать, я сама к нему пришла, чтобы кое-что прояснить. — От внимания Ро не ускользнуло, что Василиса назвала его коллегу настоящим именем, и в его душе сразу зародилось нехорошее предчувствие. — Оказывается, Вран вовсе не пытался меня погубить, — в глазах Василисы снова затеплился прежний лучистый огонёк, — ты зря его обвинял.

— Некоторых психов только могила исправит, — проворчал Ро.

— Так ты всё знал?! — из глаз Василисы напрочь исчез даже намёк на дружелюбие, теперь он сделался холодным и колючим, как утренний иней. — Почему же ты ничего не сказал?

— Вран сам меня попросил, — Ро принялся оправдываться, хотя вроде бы было не за что, — он хотел, чтобы ты о нём забыла.

— Ты всё врёшь, — не раздумывая бросила обвинение Василиса, — он не мог…, — её глаза вдруг наполнились слезами, что, по идее, должно было вызвать жалость у её любовника, но вызвало лишь злость и желание добить бедняжку своими откровениями.

— Вран отдал тебя мне, — безапелляционно заявил он.

— Как это отдал? — голос Василисы сорвался, но тут же в её глазах вспыхнул яростный протест. — Я вам что, неодушевлённый предмет? Эстафетная палочка? А меня кто-нибудь удосужился спросить? — она отпрянула от любовника, словно ей было неприятно находиться рядом. — Проваливай из моего дома, — выпалила Василиса, указывая на дверь. — Я больше не желаю тебя видеть.

Да, не так планировал насквозь прагматичный ратава-корги провести этот вечер, и уж точно не предполагал, что облагодетельствованная им любовница посмеет выгнать его из своего дома. И всё же по сравнению с Василисой его душевное состояние легко можно было бы назвать блаженным покоем. Глупая фраза, брошенная в запале любовником, в один момент разрушила её иллюзии в отношении Врана. Наверное, здравомыслящий человек тут же заметил бы, что делать фатальные выводы на основе нескольких слов нелогично, но Василиса жила не умом, а сердцем, и ей не нужно было опираться на здравомыслие, чтобы разобраться в вопросах,