более о технических деталях того, как это произошло. И все же, когда стали приходить друзья и родственники, нас завалили вопросами. Как она умерла, кто ее нашел и как папа преподнес мне эту новость?

– Мама зашла в спальню, чтобы спросить папу, не хочет ли он вместе пообедать. – Кэти шмыгнула носом, удерживая затылок Лори. – Он не реагировал. Она нажала тревожную кнопку. – Семейство Блэков установило медицинское оповещение сбоку кровати Ронана. – Когда приехали медики, у него все еще был слабый пульс, поэтому они забрали его сюда. Он умер через несколько минут.

Я обняла их обеих, будто каким-то образом могла удержать их. Я вдыхала их страдания и целовала их макушки, не уверенная, что имею на это право, но отчаянно желая даровать утешение.

Когда их прерывистое дыхание стихло, я отступила. Джулиан и Чейз стояли спиной ко мне в разных углах комнаты. Сначала я подошла к Джулиану. Он был бледен, как яйцо. В его глазах я заметила тот блеск одиночества, присущий человеку, который недавно потерял гораздо больше, чем просто отца. Я знала, что он переживает развод, и адаптация к новой реальности с Клементиной отнюдь не легкая прогулка на пикник. Осторожно, затаив дыхание, я положила руку ему на плечо и крепко сжала его. Джулиан поднял голову, и наши взгляды встретились, дюйм за дюймом, так медленно, что стало очевидно – он ждал какой-то конфронтации.

– Сожалею о твоей утрате, – сказала я.

– Ты не должна чувствовать ко мне ничего, кроме презрения. – Он склонил голову. – Но я ценю это.

– И я знаю, что сейчас, когда рваная рана еще свежа и кровоточит, мои слова ничего не значат, но я обещаю, что в будущем тебя ждут лучшие дни. В текущем моменте нужно просто держаться. – Я проигнорировала его замечания.

– Зачем ты это делаешь? – У него перехватило дыхание на вдохе. – Почему тебя это вообще волнует? Я вел себя с тобой ужасно.

– Да, – признала я, не в силах убрать руку с его плеча. – Ты раскрыл мою ложь и оценил меня в шесть баллов. Ты не проявлял ко мне доброты, но это не значит, что я должна идти тем же путем. Я нравлюсь себе такой, какая я есть. Шестерка, но с сердцем на десятку.

– Ты слышала нас тогда? – брат Чейза почти комично приподнял брови.

Я пожала плечами.

– Красота субъективна. – Сейчас не время и не место говорить об этом, но я чувствовала, что разговор занимает Джулиана, а в этом и заключалась суть борьбы с горем. Продолжать идти, разговаривать, делать привычные вещи.

– Я хотел взбесить Чейза, – вздохнул Джулиан. – На самом деле я не имел этого в виду. И для протокола – я это сделал. То есть разозлил его. Так что… – Его взгляд скользнул к окну, где стоял погруженный в размышления Чейз, все еще не замечая моего присутствия. – Делай из этого выводы.

Это означало лишь то, что Чейзу и Джулиану нравилось ненавидеть друг друга. Нельзя позволять себе верить в иное. Я перевела взгляд на Чейза. Он прижался лбом к окну, конденсат от его дыхания распространился по стеклу серым облаком. Потребность обнять этого темного дикого зверя разрывала меня на части.

– Иди. – Джулиан похлопал меня по плечу. – Ты ведь ради него пришла.

Я подошла к Чейзу. Положила руку ему на спину. Мое сердце сжалось в груди. Петляло. Скручивалось. Умоляло. Кричало: «Выпусти меня». Я никогда так не боялась заговорить с кем-то. И не знала, смогу ли пережить его боль.

– Чейз.

Он развернулся и рухнул в мои объятия. Я по инерции отшатнулась, но обхватила его руками, словно заключив в тиски. Каждый дюйм наших тел был связан, прижат друг к другу. Казалось, что мы подключены к сети: я играла роль зарядного устройства, а он высасывал из меня энергию. На его лице отражались эмоции, которых я никогда раньше не видела. В нем читалось столько уязвимости, что казалось, будто меня резали острым ножом. Я обхватила ладонями лицо Чейза и отстранилась, дабы заглянуть ему в глаза. По моим щекам струилось столько слез, что я испугалась за свой рассудок. Я обожала Ронана, но не знала его настолько, чтобы его смерть вызвала такую реакцию. Все, что я знала, это то, что он оставил семью, которая искренне его боготворила. А значит, был человеком, достойным моих слез.

– Сейчас я отвезу тебя домой, – прошептала я.

Чейз покачал головой.

– Еще столько всего нужно сделать.

– Нет, – в унисон сказали Кэти с Лори, вставая с кресла.

– Нет. Все это бюрократия. Мы встретимся через несколько часов и перегруппируемся, – настаивала Лори. – Я хочу принять душ. Собраться с духом. И мне нужно позвонить своим сестрам.

Поездка на такси до дома Чейза прошла в тишине. Мы держались за руки на заднем сиденье, наблюдая за мелькающим за окном Нью-Йорком. Когда мы добрались до его квартиры, я налила ему щедрую порцию виски и заставила обхватить бокал пальцами. Потом усадила за кухонный островок в форме подковы, направилась в ванную и включила душ. Пар окутал стеклянные дверцы. Я бросила полотенце на обогреватель, вернулась на кухню, поднесла бокал с остатками виски к губам Чейза и заставила его осушить его одним глотком. Затем потащила его в душ.

– Позови меня, если что-то понадобится.

– Я не инвалид, – грубо отрезал он, затем судорожно вздохнул. – Черт. Прости. Спасибо.

Пока Чейз принимал душ, я решила приготовить ему что-нибудь сытное. Кулинария не входит в список моих любимых занятий, но я понимала, что ему нужна настоящая домашняя еда, а не причудливые блюда навынос. Могу с уверенностью заявить, что его холодильник наполнял тот, кто точно знал, что Чейз холостяк и не часто бывает на кухне. Я остановила выбор на чили из говядины с грибами, баклажанами и тыквой. Последнюю я нашла в нетронутой корзине из супермаркета органических продуктов, которую Чейзу, должно быть, кто-то подарил, и теперь она одиноко стояла на кухонном островке.

Я внимательно изучила рецепт на своем телефоне, пока водила деревянной ложкой в дымящейся кастрюле с чили. Единственным ингредиентом, которого не хватало, была паприка. Я открыла кладовую Чейза, чтобы посмотреть, не хранит ли он там случайно какие-нибудь специи. И резко замерла. Прижала руку к груди, позволив телефону выскользнуть из пальцев и упасть на пол.

Передо мной стояли азалии. В темноте кладовой, где теперь не было ничего, кроме трех включенных на обогрев увлажнителей воздуха. Азалии цвели в полную силу, переливаясь красками в полутьме. На меня смотрели лепестки с белой окантовкой и ярко-розовыми сердцевинами. Я сделала шаг и