– Я тебе помогу, – пообещал он. – Ты вылечишься.

– Нет, – покачала она головой. – Ты не поможешь. Я сама не знаю, что с этим делать. И прошу тебя – не говори Лешке про это… про болезнь, – тяжело задышала девушка. – Не надо ему знать.

– Хорошо, – твердо сказал Михей. – Но я сделаю все, чтобы помочь тебе.

– Ты уже помог мне, – казалось, голос ее смягчился. – Большего ты не сделаешь. А теперь уходи, Мишка, прошу.

– Я хочу остаться… – начал было парень, но она оборвала его.

– Уходи, – сказала Таська. – Это стало проявляться так часто, что я даже не могу контролировать себя. Я боюсь за тебя. Я не хочу сделать тебе…

Не слушая ее, Михей притянул девушку к себе, но Таська оттолкнула его. Он вдруг почувствовал, что ее руки стали холоднее и жестче.

– Иди! – ее трясло. – Прошу тебя! Пожалуйста!

Михей встал и принялся одеваться. Она отвернулась и не смотрела на него. Парень вдруг почувствовал, как по телу пробежал озноб, а в уши ввинтился протяжный звон. Неожиданно заболела голова, а очертания комнаты дернулись и поплыли перед глазами. «Черт, кажется, она не врала про свои способности», – подумал Мишка и схватился за дверной косяк. Сердце застучало чаще, по спине побежали холодные капли пота.

– Оставьте меня тут! – вскрикнула Тайка. – Летите без меня! Слышишь! Без меня! Дайте мне спокойно умереть! Я тебе все рассказала, все объяснила. Я хотела… Уходи. Пожалуйста!

Она вдруг схватила стакан со свечкой, швырнула его в Михея. Парня обожгло горячим воском, и комната погрузилась в темноту. Наваждение спало, и Мишка слышал только тяжелое дыхание девушки. Вот она сидит рядом – такая близкая и такая далекая. И – опасная.

– Уходи! – ее дыхание было сбивчивым, нервным. – Скорее.

Михей хлопнул дверью. Через секунду лязгнул замок – Таська отгораживала себя от него и от друзей. До тех пор, пока Нечто не отпустит ее и она снова не станет человеком. Вот только отпустит ли?

Сон не шел. В голове все перемешалось – и рассказ Таськи, и эта внезапная близость, и то, как она выгнала его. Парень вдруг вспомнил все те странности, которые не раз спасали им жизнь. Неужели это правда была она? Он не мог поверить, что обычный человек может так делать. Но в новом мире возможно было все – и они в этом не раз убеждались. В их комнате все было спокойно. Все так же беззаботно сопел во сне Эстет. «Этого вообще хрен разбудишь, – подумал Михей. – Бомбы ядерные будут падать, а ему хоть бы хны».

Завтра они полетят в неведомое. Доберутся ли до дома или нет? Да мало ли, что их может ждать в пути. Парень никак не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Тревожные сны подстегивали его, ему казалось, что он продирается через один кошмар в другой. Выплыли лица тех, кто поехал в тот злополучный день к «железке» на торги. А потом все перемешалось – не разобрать. И тюряга, и Ромка с Батей, и много чего еще. Он опять вспомнил Таську, эти несколько минут дикой страсти. Михей не мог понять, что творится в его душе. Где-то глубоко внутри глодала его невнятная тоска. Можно ли еще спасти девушку? Быть может, рассказать все Эстету, спросить у него совета? А если тогда она сбежит к чертям из бункера, чтобы не подвергать их опасности? Ведь Михей почувствовал то непонятное, что жило внутри нее. Долго ли она сможет сопротивляться этому?

Что-то толкнуло парня наружу, захотелось вдохнуть ночной воздух. Он неторопливо оделся и пробрался к двери, щелкнул замком. Прохладный ветер овеял лицо, и словно все дурные мысли ушли прочь. Над миром висела ночь – тяжелая, спокойная. Там, в вышине – небо в крупных звездах, тощий месяц над деревьями, Млечный Путь – сияющей дорогой через черный простор. Впереди – темная гряда гор, а за ними – долгий путь к дому.

– Завтра, – тихо прошептал Михей, позабыв про все. – Уже завтра.

Парень запрокинул голову и закрыл глаза, подставляя лицо ночному ветру, этому небу и миру. Он улыбался.

Наконец этот день настал.

Мороз стоял на взлетной полосе и смотрел вдаль – туда, где вершины хребтов врезались в утреннее небо. Глаза его сияли радостью. Михей вдруг представил Женьку вольным летчиком-испытателем, про которых ему рассказывал батя в детстве – с развевающимися волосами, героическим и стойким. Не хватало разве что костюма. Да и сам Мишка чувствовал, как у него трясутся руки. Нет, он не боялся – то была волнительная и радостная дрожь перед чем-то важным в его жизни.

Ведь сегодня они летят домой.

Хотели вылететь с самого утра, но Мороз решил перестраховаться и еще раз проверить свою «ласточку». И пока длился полтора часа завершающий осмотр, Мишка чуть не извелся. Он-то был готов бросить всю снарягу и оружие тут и скорее махнуть домой – и зачем им в пути все это добро? Но Евгений с ним категорически не согласился еще вчера вечером.

– Мало ли, куда нас занесет, – серьезно говорил он. – Ничего, не велик груз, прихватим. Лучше перестраховаться.

И Михей сердито вздыхал и соглашался. В душе он понимал, что Мороз прав.

Таська даже не глядела на него. Словно не было ничего между ними минувшей ночью. Девушка снова ушла в себя, и казалось, даже предстоящее путешествие ее не радует. Мишка теперь знал ее тайну, но стоило ли раскрывать ее другим? Чем меньше парни знают – тем меньше будут спрашивать. А та, которая вчера стала ему ближе, словно не хотела ничего. Вела себя тихо, как и все последние дни. На вопросы отвечала, но сама говорила мало и общий разговор почти не поддерживала.

– Ну все, мальчики и девочки, – торжественно провозгласил Евгений, постукав гаечным ключом по корпусу самолета. – Карета подана. Прошу!

– Ну, наконец-то, – выдохнул Михей. – Я уж думал, ты нас до вечера промурыжишь.

Мороз и Мишка устроились спереди, Леха с Таськой втиснулись на задние сиденья. Все облачились в химзу, только респираторы пока не надевали. Женька обернулся, с важным видом оценил обстановку.

– Ну, балласт, сидим спокойно и не рыпаемся. Довезу в лучшем виде.

– Женек, ради бога – только не угробь, – попросил летчика Эстет. – Не спеши, ладно? Потихонечку, полегонечку. Высоко не поднимайся.

– Ну что ты, как мама моя в детстве, – подтрунивал над ним пилот. – Ты даже не летал, а уже ссышь. Смотри – понравится, еще раз попросишь: Женечка, покатай, пожалуйста.

– Нет уж, – отмахнулся Леха. – Долетим – и точка. Хватит с меня. И вообще – может, на машине все же?

– Да что ж ты ссыкло-то такое? – казалось, Мороз даже рассердился. – Ну, давай, кати на своем «Тигре». Косточки там положишь, как и наши.

– Ладно, ладно, не ворчи уже, – сказал Эстет. – Уговорил.

Над головой зависло полуденное солнце. Тучи разошлись еще с утра, небесная бирюза манила. Женька завел мотор, и тот загудел размеренно и ровно. Все пристегнулись и устроились поудобнее. Мишка шумно выдохнул – несмотря ни на что, волнение давало себя знать.