В отличие от Мориндленда, который они только что покинули,северная часть Маллории была страной пологих холмов, покрытых густойтемно-зеленой травой.

Время от времени им попадались безымянные речки, несшие своибурные воды под покровом серого неба. Казалось, солнце не появлялось здесь вотуже несколько недель. Стояла сухая, пасмурная погода. Холодный ветер сВосточного моря, несущий с собой запахи полярных льдов, постоянно дул им вспину, когда они продвигались на юг.

Белгарат стал крайне осторожен. Не было и признаков тойрассеянности, которая отличала его в более цивилизованных частях света, иГарион мог ощущать неуловимую энергию разума старика, которую он направлялвперед в поисках любой скрытой опасности. Эти посылы были настольконезаметными, что их легко можно было принять за звуки ветра, колышущего высокуютраву.

Силк тоже ехал настороже, часто останавливаясь, чтобыприслушаться, а иногда, казалось, и понюхать воздух. Он даже слезал с седла иприкладывал ухо к земле, чтобы убедиться, не слышен ли приглушенный топотприближающихся невидимых лошадей.

– Нервная работенка, – сказал маленький драсниец,снова садясь в седло после такой остановки.

– Лучше быть слишком осторожным, чем нарваться нанеприятности, – ответил Белгарат. – Слышал что-нибудь?

– Думаю, слышал, как там шевелится червяк, –весело ответил Силк. – Он, однако, ничего мне не сказал. Ты же знаешь,какие они, эти червяки.

– И ты обращаешь на них внимание?

– Но ты же спросил?

– Ох, заткнись!

– Гарион, ты же слышал, как он спрашивал меня?

– У тебя, наверное, самый противный характер насвете, – сказал Белгарат маленькому воришке.

– Знаю, – ответил Силк, – потому-то я так ипоступаю. Возмутительно, правда? А сколько нам еще нужно проехать, чтобыдобраться до леса?

– Еще несколько дней. Мы все еще находимся очень далекона севере. Здесь зима слишком длинная, а лето слишком короткое, чтобы рослидеревья.

– Скучноватое место, не так ли? – заметил Силк,оглядываясь на море травы и холмы, похожие друг на друга.

– При нынешних обстоятельствах я могу немного ипоскучать. Пожалуй, другие варианты не этакие при ятные.

– Могу с этим только согласиться.

И они продолжали ехать верхом по серо-зеленой траве, котораябыла лошадям по колено.

Шепот в голове Гариона зазвучал снова.

«Слушай меня, Дитя Света», – эти слова совершенно яснопрозвучали сквозь невнятное посвистывание, и была в этом обращении такаянепреклонная воля, что Гарион сосредоточился, пытаясь лучше расслышать.

– Я не стал бы этого делать, – сказал ему знакомыйбесстрастный голос.

– Что именно?

– Не делай того, что он тебе говорит.

– Кто он?

– Торак, конечно. А ты думал кто?

– Он проснулся?

– Нет еще. По крайней мере не совсем. И потом, он женикогда не засыпал совсем.

– Что он пытается сделать?

– Он пытается уговорить тебя не убивать его.

– Но он не боится меня, да?

– Конечно, боится. О том, что произойдет, он знает небольше, чем ты, и он так же боится тебя, как и ты его.

От этого Гарион сразу почувствовал себя лучше.

– А что мне делать с его нашептываниями?

– Здесь вряд ли можно что-то сделать. Просто не нужноповиноваться его приказам, вот и все.

В тот вечер они, как обычно, разбили лагерь в укромнойлощине между двумя холмами и, как всегда, не стали разводить огня, чтобы невыдать себя.

– Холодные ужины как-то надоели, – пожаловалсяСилк, с трудом кусая ломоть вяленого мяса. – Эта пища напоминает дубленуюкожу.

– Такая зарядка полезна для твоих челюстей, –сказал ему Белгарат.

– Знаешь, ты можешь быть очень неприятным человеком,когда прилагаешь к этому умственные усилия.

– Ночи становятся длиннее, правда? – сказалГарион, чтобы не дать разгореться перебранке.

– Лето на исходе, – ответил ему Белгарат. –Через несколько недель здесь наступит осень, а скоро и зима.

– Интересно, где мы будем, когда наступит зима? –довольно жалобно спросил Гарион.

– Я бы не думал над этим, – посоветовал емуСилк. – Такие мысли не помогают, а делают человека дерганым.

– Передерганным, – поправил Гарион. – Я и такуже дерганый.

– А есть такое слово «передерганный»? – слюбопытством спросил Силк у Белгарата.

– Теперь есть, – ответил Белгарат. – Еготолько что придумал Гарион.

– Хотел бы и я придумать какое-нибудь слово, –восхищенно сказал Силк Гариону, и его бегающие глазки лукаво сверкнули.

– Пожалуйста, не смейся надо мной, Силк. У меня и такхватает забот.

– Давайте немного поспим, – предложилБелгарат. – Этот разговор ни к чему не приведет, а завтра нам предстоитдолгий путь.

В ту ночь шепот снова нарушил сон Гариона, и, казалось,смысл передавался с помощью образов, а не слов. Там было предложение дружбы –протянутая с любовью рука. Одиночество, которое омрачало юность Гариона с техпор, как он узнал, что сирота, казалось, от этого Предложения куда-то исчезло,и Гарион обнаружил, что страстно желает пожать руку.

Затем очень четко он увидел двух людей, стоявших рядом.Мужчина казался очень высоким и очень сильным, а женщина была настолько хорошознакома Гариону, что сердце его сжалось при взгляде на ее сияюшие глаза ибелоснежный локон над бровями. Лицо мужчины поражало какой то нечеловеческойкрасотой, а хотя юноша видел его впервые, оно что-то смутно ему напоминало.Прижавшись друг к другу, прекрасный незнакомец и тетя Пол простирали к немуруки.

– Ты будешь нашим сыном, – говорил ему шепчущийголос, – нашим любимым сыном. Я буду твоим отцом, а Полгара – матерью. Этоне просто мечты, Дитя Света, ведь в моих силах, чтобы все так и произошло.Полгара действительно станет твоей матерью, и вся ее любовь обратится на тебя,а я, твой отец, буду любить и лелеять вас обоих. Неужели ты отвернешься от наси снова станешь сиротой? Разве эту холодную пустоту можно сравнить с тепломлюбящих родителей?