У Истера в качестве поддержки был хитрый идентификатор службы внутренней безопасности ассоциации пассажирских перевозок, который давал ему право обходить обязательный досмотр. К тому же, это значительно облегчало и дальнейшую задачу, позволяя находиться на всех палубах корабля. Исключение составлял лишь мостик, но я надеялась, что он нам не понадобится.

Подготовка к сопровождению заняла меньше трех дней. Очень мало, но… так получилось. «Наружка» Воронова считала ситуацию критичной, признавая, что им больше не удается сводить свои попытки оградить жену и дочь Шаевского от контакта с противной стороной к якобы случайностям. То ли те действовали все решительнее, то ли эти… исчерпали свои возможности.

Причина в данном случае была не важна, если только как повод пройтись по некомпетентности тех, кто занимался защитой, но опускаться до подобного я не собиралась. Слитком хорошо представляла, с каким напряжением и изобретательностью им приходилось работать, потому и, практически не споря, согласилась сократить время, воспользовавшись одним из немногих запасных вариантов.

Изначально предполагалось, что мы отправимся лайнером стархов – так было спокойнее с точки зрения внешнего окружения. Но не получилось. Оставались два: демонов и наш. Его мы и выбрали. Рейс регулярный, экипажи сработавшиеся, хоть минимальная, но гарантия, что обойдется без лишних проблем.

– Ваш идентификатор? – Дежурный офицер поднял на меня взгляд от дисплея сканера, несколько изнуренно улыбнулся.

Его можно было понять. Около пяти тысяч пассажиров… пусть лично ему и досталось не больше двух сотен.

То, что он завершал череду проверок, нагрузки не уменьшало, скорее, накладывало дополнительную ответственность. Последняя линия…

На мой взгляд, действовал он четко и профессионально, полностью оправдывая свое нахождение на этом посту.

– Прошу, – мило улыбнулась я ему, протягивая руку. Взглядом встретилась с его взглядом, оценивающе прищурилась.

По легенде я была вдовушкой, которая последние несколько лет только тем и занималась, что проматывала состояние неожиданно почившего мужа.

Ничего криминального. Когда «я» вышла замуж, мне было двадцать девять, ему – девяносто восемь. Вполне мог протянуть еще десяток-другой лет, но молодая жена требовала… темперамента. Вот он-то его и сгубил, отправив в мир иной несколько раньше того срока, что был предназначен природой.

Вроде как за все надо платить, за удовольствия – тоже.

– Рады видеть вас на борту нашего лайнера! – На проверку ушли секунды, но я еще раз отметила органичность каждого его движения. Работал он не по «карте» – брал «образ» в целом. Такой опыт приобретался годами и дорогого стоил.

Странно, но вместо удовлетворения – в случае чего, на них можно было рассчитывать, – я испытала странное чувство. Словно сама загнала себя в ловушку. Не сейчас – раньше, но для результата этот факт особого значения не имел. Главное – итог, а вот он-то как раз и был с запашком даже не противостояния – необъявленной войны.

– Благодарю, – несколько разочарованно протянула я и, заверив подскочившего стюарда, что сама разберусь, куда мне идти, направилась в сторону лифта.

Каюты команды были разбросаны на двух из трех уровнях второго класса. Полторы тысячи человек, свои бары и рестораны, четыре бассейна, двенадцать спортивных залов, библиотека, небольшой сад для прогулок и обзорная площадка.

Ближе всех к той, которую занимали Анна и Лаура, расположились Стас и Эми. Один сектор, общий холл и обеденный зал… просто обязаны познакомиться. И, на что я очень рассчитывала, подружиться.

Легенда у парочки была немудреной; брат и сестра. Стас, естественно, старший. Отсюда и некоторая «напряженность» отношений. Эмилия, которой уже исполнилось восемнадцать, собиралась одна погостить на Таркане, где проживала их тетушка, но родители настояли на присутствии «надзирателя», чему девушка была совсем не рада.

Радов, по характеристике, данной ему Ромшезом, относился к опытным оперативникам и был способен сыграть любую роль, а вот за свою подопечную я беспокоилась. Объяснения Эскильо и Валева, что так нужно было для дела, Эмилия вроде как приняла, но… обида жила в ее глазах, даже когда она улыбалась. Чтобы не проколоться, следовало учитывать реальные отношения, что я и сделала, выбрав им именно эти роли.

Через коридор – напротив – устроился лейтенант Энаско. Тот изображал из себя новоявленного офицера, направляющегося к месту будущей службы. Мы с Ромшезом сотворили из него пилота-перехватчика. Подготовка достаточная, не опростоволосится.

Кабарга и Шуте по моей воле оказались студентами, для которых путешествие стало наградой за успехи. Друг с другом не знакомы, но намеревались исправить эту несправедливость судьбы. Если сработают так, как мне бы хотелось, то столь трогательное событие состоится уже в первый день пребывания на лайнере. Среди того контингента, куда мы их поместили, иного варианта у них просто не было.

Из Николая и Истера мы сотворили бизнесменов.

Устроились они палубой выше. Валев контролировал вход на уровень, Ромшез занимал каюту над той, в которой разместились наши сопровождаемые.

Оба летели на Таркан по делам: один, – связанным с работой филиала их компании, которая зарабатывала обеспечением технической поддержки для высокоинтеллектуального оборудования систем связи, фирма второго, которую он вроде как возглавлял, оказывала охранные услуги.

Такая трактовка их персонажей меня несколько удивила, хоть я и не сказала ни слова Истеру, предложившему именно эти варианты: ему – виднее. Но как информация к размышлению, спокойствия она мне не добавила.

Ладно, Ромшез, в его подготовке я не сомневалась. Ему хоть охрана, хоть добыть нужные сведения, хоть взломать чужую систему защиты. Вано он если и уступал, то лишь потому, что предпочитал не «светить» свои таланты. А они у парня были. Наводили на очень неожиданные мысли. Семья Шаевского, Ромшез, Таркан, Шторм…

Кажется, Слава, как и я, имел некую слабость к той группе, что спонтанно сформировалась во время операции на Зерхане. Вывод из этого следовал не столь уж очевидный, но вероятный, если знать то, что было известно мне: Воронов своего офицера фактически уже потерял.

Сожалений по этому поводу я не испытывала, как и восторга от предприимчивости Шторма. Мои «чувства» к Славе не изменились, даже с учетом утверждения, что свое дело он знал. Насколько многое я ему за это готова простить, мне только предстояло узнать.

А вот Валев… Его способности в области, которую я считала прерогативой Ромшеза, стали для меня открытием. И, стоило признать, неприятным. Николя был «хорош» на Зерхане, великолепно «отыграл» в истории с моими маршалами, но… сейчас он выглядел практически идеальным, во что мне не верилось.

Впрочем, я вполне могла быть и не совсем объективной. Та роль студента, в которой Николя предстал передо мной в баре столицы Зерхана, сделала отношение к нему особым. Возможно, сейчас я просто искала червоточины, пытаясь избавиться от своей «слабости» к офицеру, показавшемуся тогда юным и беззащитным.