Выйдя из лифта – их на этой площадке было шесть, огляделась, рассматривая четыре коридора с указателями разных цветов. Номер моей каюты был изумрудным.

– Вам помочь?

Приближение Валева я контролировала через полевой интерфейс, состыкованный каналом связи с их командными. Появился тот секунда в секунду.

Небрежность в одежде добавляла его образу обольстительности и законченности.

Кремовая рубашка навыпуск расстегнута больше, чем, на мой взгляд, стоило. Более темные, слегка мятые штаны, легкие мокасины, эксклюзивные украшения… Вьющиеся белокурые волосы – наращивали уже в последнюю ночь перед отлетом – серые лукавые глаза…

– Помочь? – Мой взгляд был слегка разочарованным. Хорош, но… молод. – Я бы не отказалась, но придется прощаться, еще и не познакомившись.

Валев понимающе кивнул – моя каюта находилась где-то рядом, но ничуть не смутился.

– Тогда, может, позже встретимся в баре. – И, не дав мне отреагировать соответствующе, продолжил; – Я – Николай.

Имена оставили «свои», заменили лишь фамилии. На этот раз я была Элизабет Аросова.

– А вы – торопыга, Николай, – хмыкнула я… недовольно и, уже отворачиваясь, ответила; – Может… позже.

Идти за мной он не стал, как и планировалось, просто проводил заинтересованным взглядом.

Задел для будущего треугольника. Николя будет интересоваться мною, я – Истером, а тот… для того мы со своими страстями будем выглядеть обузой. Но главное, что к поводу для знакомства не придерешься. Как раз будет, чем себя занять – как-никак, а двенадцать дней полета.

– Ну и как?

Ромшез словно почувствовал, что я о нем подумала. Хорошо хоть дождался, когда я войду к себе и настрою систему безопасности.

– Хочешь заикой оставить? – после тяжелого вздоха поинтересовалась я, осматривая оформленную в золотистых тонах гостиную. Миленько, как раз во вкусе Аросовой. Вот только мириться с этим придется мне.

Невидимый Истер хмыкнул:

– Позволь тебе не поверить, ты даже не дернулась.

Многозначительно усмехнулась, скривила губы в задумчивой улыбке, посмотрела на потолок… тот тоже был золотистым.

– Мне устроить стриптиз?

Ждать реакции долго не пришлось.

– Он на шарфике…

Что ж, в актерских способностях Николя я уже давно не сомневалась. Как и в его умении действовать тонко и незаметно. Еще бы найти причину, по которой эта его проделка с жучком оставила в душе нехороший осадок. Или всего лишь отголоски собственных мыслей?

Прошла через всю комнату, жестом, который являлся визуальной командной, сдвинула дверную панель, прикрывавшую вход в спальню.

– Я тут долго не выдержу.

Жаль, не видела выражения лица Ромшеза, пока он вместе со мной рассматривал это… дизайнерское чудо. Искрящее золото преобладало и здесь.

– Придется тебе меня соблазнить, – правильно оценил подоплеку моей реплики Истер. – Против серого у тебя ведь нет предубеждений?

– Я лучше пострадаю, – отозвалась я. – Это делает меня злее.

Тот ответил смешком.

– Я помню… про злую журналистку.

Я тоже помнила, но конкретно с этими воспоминаниями пора было прощаться. Чтобы не мешали работе.

– Что по остальным? – уже другим тоном поинтересовалась я, давая понять, что шутки закончились.

Заминка была короткой – Ромшез свое дело знал.

– Все разместились. Студенты нашли друг друга и отправились на поиски приключений. Брат крутится неподалеку от них, сестра сидит в холле и развлекает себя играми. Офицер в каюте, я его пока придержал. Чертенок уже пару раз выглядывал наружу, монахиня ведет себя спокойно. Про второго бизнесмена ты знаешь.

Я кивнула – доклад принят. Пока не сняла жучка, Истер меня «видел».

Вроде все, как и планировали, но… тянуло что-то под сердцем, скребло, не давая если и не расслабиться, так хотя бы просто воспринимать ситуацию, как стандартную.

Предчувствия?

И да, и нет. И без них хватало фактов для понимания, что проблемы с сопровождением могут возникнуть в любой момент. Раз ребята Воронова начали впадать в панику, значит, против них действовали серьезные спецы.

Тогда что?

Говорить я начала раньше, чем до конца осознала, о чем именно подумала. А когда осознала, появилась и злость, про которую совсем недавно так некстати ляпнула. Не на Славу, хоть и без него не обошлось, на ту сволочь, для которой слово «долг» оказалось всего лишь пустым звуком.

– Мне нужны все данные по экипажу и пассажирам. Особенно тем, кто вышел на подмену в последний момент или приобрел билеты после нас.

Удивить Истера не удалось, дыхание даже не сбилось. Или он просто хорошо владел собой.

– У тебя есть основания или просто предосторожность?

Думала я недолго. В данном случае, либо верить, либо… Ромшезу я верила, но…

Кажется, я была одна против всех…

– Предосторожность, Истер, – отозвалась я с улыбкой, приняв для себя нелегкое решение. – Всего лишь предосторожность…

Зерхан не зря напомнил о себе, в том числе и все чаще возникающими ассоциациями.

Последние несколько дней на Земле – те трое суток, когда Горевски выматывал меня перед встречей со жрецом. Методы, причины, итоги… Ситуации настолько разные, что общее не ухватить, не заметить, не прочувствовать… пока не наступит момент прозрения.

На этот раз не точно выверенный план Шторма, а обстоятельства не дали мне увидеть то, что теперь, когда появилась минутка взглянуть на все со стороны, воспринималось вполне ожидаемым.

Ошибка Шаевского, о которой он говорил; Слава, вынудивший того сбежать сначала в СБ, а затем и к нам (расчет на мою «сердобольность» оправдался полностью); интерес к семье Виктора, стоило ему вернуться не просто в контрразведку, а именно к Шторму; Воронов, взявший их под свою опеку, группа Ромшеза, помогавшая нам…

Извилистая линия чужой задумки в хитросплетении внешне мало чем связанных фактов и вывод, уверенность в котором заставляла все внутри замирать от отвращения.

Тот, против кого мне предстояло играть, находился среди нас.

* * *

Мы сидели в баре.

Николя рассказывал очередную байку, добиваясь моей снисходительной улыбки, я – медленно потягивала коктейль, делая вид, что наслаждаюсь его вкусом и посматривала на Истера, который устроился напротив и что-то чертил в своем планшете.

Тому явно было с нами скучно. Все четко в соответствии с правилами игры.

Благодаря мне они уже познакомились, но особой симпатии друг к другу не испытывали. У Валева на лице было написано, что он предпочел бы оказаться лишь в моем обществе, я его внимание игнорировала, стараясь вызвать интерес Ромшеза. Тот… производил впечатление абсолютно самодостаточного индивидуума.