– Я могу считать, что добро получено? – чуть осклабилась я и тут же нахмурилась.

Память вела себя сегодня неадекватно, вытащив из своих закромов наш разговор с Ровером перед Зерханом. Тогда я вот так же посчитала, что мне уже все можно…

Странно, но во взгляде Жерлиса, брошенном на меня, было понимание.

Как когда-то и у Лазовски…

– Время?

– Семнадцать ноль-ноль, – ответила я, отбросив возникшие ассоциации. Мне предстояла работа, не до лишних эмоций.

– Действуйте, – опустился Жерлис в кресло. – Я санкционирую проверку.

Разговор был закончен, экран погас, осталось лишь ощущение, что это именно я только что прошла тестирование. И, кажется, весьма успешно.

Оставалось лишь понять, чем именно мне это грозит.

* * *

Пили не кофе – шаре. Сразу видно – пусть и СБ, но все равно контрразведка. Простым смертным столь экзотический напиток найти на Земле довольно сложно. Или… очень дорого, что практически равнозначно.

Сидели у меня. Молча. Посвящать в тонкости будущего представления Ромшеза я не стала, а тот, посчитав, что сюрприз ему не помешает, так и не подключился к Николя, пока проводился инструктаж.

С Николаем Валевым мне уже приходилось сталкиваться на Зерхане. Сильный оперативник, способный мгновенно схватывать то, что от него требуется и подстраиваться под ситуацию. Так что за будущий беспредел я не беспокоилась. Даже если остальные и не сработают столь аккуратно, как мне бы хотелось, общий фон все равно окажется на уровне.

– Господин Эскильо! – Первым не выдержал эмоционального прессинга Юрий Суриков. – Я могу узнать о причине нашего нахождения здесь?

Эд на экране поднял взгляд от бумаг, которые просматривал, словно бы и не обращая внимания на присутствие в занятом им кабинете Лазовски четырех юных маршалов. Оценивающе прищурился и вновь опустил голову.

Сквозь внешнюю отстраненность на его лице ясно читалось бешенство.

– Знаешь, – вздохнул Истер, наблюдая не столько за происходящим на экране, сколько за мной, – я бы тоже не отказался узнать, что ты задумала.

Я мило улыбнулась.

– Ты больше не доверяешь своей госпоже?

Хмыкнув, Ромшез отставил бокал, встал, подошел к моему креслу.

Пока он опускался у моих ног на колени, я даже не шевельнулась. Нечто подобное мы уже проходили.

– Брюки помнешь.

Одет был Ромшез по-гражданке. В льняных штанах и такой же рубашке.

Миленько.

Повторяться с мужем и женой не хотелось, но на брата и сестру мы точно не тянули. Если только разыграть неожиданно вспыхнувшую страсть и устроить его обольщение по всем правилам?

Идея выглядела привлекательно. Не сказать, что совсем уж неординарно, но была способна привлечь достаточно внимания, чтобы мы не казались слишком подозрительными.

– На что только не пойдешь ради тебя, – буркнул Ромшез, устраиваясь удобнее.

Хорошо, что он пока еще не догадывался о своей участи.

– Или ради компромата, – усмехнулась я, отвлекшись от развернувшейся благодаря воображению картинке. На табло как раз вместо пятерки и девятки вспыхнули два нуля.

– А стоит? – тут же поймал мысль Истер, но развить тему не успел. Я подключила еще парочку внешек, на одной из которых дверь в кабинет шефа открылась, запуская внутрь трех офицеров.

Истер на мгновенье напрягся, но тут же расслабился. В предвкушении.

– Господин Эскильо!

Николя сделал шаг вперед, Стас Радов и Инар Энаско, третий участник представления, замерли, блокируя выход. Выглядели соответствующе: на лицах ни проблеска мысли, парализаторы хоть и в фиксаторах, но акеры сняты с предохранителей.

– Капитан Валев, – поднялся со своего места Эскильо и… отступил в сторону, словно говоря, что теперь в этом помещении главный не он.

Похоже, до моих ребяток, ожидавших, что их будут хвалить за успехи, дошло, что все не так радужно, как им казалось.

Лучше поздно…

– Благодарю вас за содействие, господин Эскильо. – Николя прошел к столу, сел в кресло, которое для него освободил Эд. – Господину директору сообщат о вашем добровольном сотрудничестве.

Равнодушие на грани оскорбления…

Мальчик был просто великолепен! Впрочем, Валев был моим ровесником, но после роли со студентом, которую он исполнял на Зерхане, я с собой ничего поделать не могла.

– Считаешь, заигрались? – Ромшез, откинувшись спиной на мои ноги, закинул голову назад.

Глаза голубые-голубые… Сейчас он был в линзах, которые делали их совершенно обычными.

Все логично. На крейсере кого только не встретишь, а вот на Земле выходцы с Эльдореи редкость. На Земле вообще выходцы с окраинных планет Союза редкость.

Правда, я об этом раньше как-то не задумывалась.

Провела рукой по ежику волос – нужно же доставить удовольствие тем, кто сидел на контроле.

– Посмотрим.

Тот понимающе усмехнулся, протянул руку, забирая мой бокал с шаре. Идеальный второй…

Прежде чем отдать, сделала глоток сама. Для усиления остроты ощущений.

Роверу лучше бы заранее задуматься, стоило ли загонять меня в угол, или проще было просто поговорить, не заставляя ломать голову над очередной шарадой.

Я ее, конечно, разгадала, но легче мне от этого не стало. Изменения были слишком кардинальными, чтобы легко их принять.

– Ну что, – выдержав достаточную для нагнетания обстановки паузу, продолжил Николя на экране, – может, начать с предложения самим во всем признаться?

Безукоризненное исполнение. Интонации, взгляд, поза! Кто – они, а кто – мы…

Противостояние!

– Нас в чем-то обвиняют?

Опять Юрий. Причину я уже знала. Собственная безопасность после выходки Козельского была вынуждена открыть полные данные о Сурикове.

Не зря я вспомнила про штабиста. Не отец и сын, но старший брат. И хотя разница в возрасте достаточно большая, чтобы говорить о нежной дружбе между ними, но… кровь все равно родная.

– Вас? – Николя иронично приподнял бровь. – Вам бы, господин Суриков, – наклонился он вперед, – не стоило наглеть. Знаете ли, есть такие дела, когда родственные связи являются лишь отягчающими обстоятельствами.

Как и следовало ожидать, Юрий слегка «поплыл». Еще не так, чтобы говорить о срыве, но уже заметно.

Он и так стоял у меня под большим вопросом, теперь же решение выглядело однозначно: в стажеры к кому-нибудь посильнее. Справится со своей гордостью и зачатками снобизма, будет работать, нет…

Нам всем было очень жаль, но…