Тон Коннера изменился. Боязнь и тревога отступили.

– Какие будут указания?

– Поезжай в аэропорт, будь наготове – я тебе позвоню.

Когда Коннер дал отбой, Юрий еще раз связался с Уитмейер.

– Мне нужен самолет и новая группа.

– Сантандер ближе всех…

– Нет. Туда поехала Шоу. Она предупредит охрану.

– Минутку.

Юрий слышал, как Мелисса кому-то звонит и стучит по клавишам.

– Самолет могу подготовить в Бильбао, а вот с персоналом – проблемы. Мы всех отправили в Альтамиру. Вы можете вернуться и…

– Я не могу вернуться. Готовьте самолет. И следите за передвижениями Хьюза по датчику. Биометрия работает?

– Да. Сердцебиение во время побега подскочило до небес. Сейчас, кажется, спит.

– Хорошо.

Юрий подошел к поручням и посмотрел вверх на спортивную палубу. Один из боевиков «Китиона» вел яхту, второй курил сигарету. Третий спустился в каюту на нижней палубе поспать.

– Нужно включить еще один датчик слежения, – тихо произнес Юрий. – Используйте все ресурсы – все до единого наши или подконтрольные нам спутники. Эту цель упускать нельзя.

– Я поняла.

Эйвери в ужасе следила за экранами. В командном пункте аэропорта Даллас/Форт-Уэрт царил хаос. После отключения интернета и введения военного положения страну охватило растущее с каждым днем предчувствие новой беды. Страх усилился из-за введения продуктовых карточек, повсюду происходили погромы, протесты, организовывались полувоенные, готовые вступить в вооруженную борьбу формирования. Те, кто выжил после пандемии Х1, боялись, что разразилась новая катастрофа и эту они уже не переживут.

Сцены беспорядков демонстрировали тонкость ткани человеческого социума. Вера людей в правительство и полицию, существующий порядок – это клей, скрепляющий общество. Сейчас эта склейка расползалась на глазах. Однажды потерянное доверие очень сложно восстановить. Ущерб мог быстро стать непоправимым.

После посадки Эйвери первым делом позвонила в центр Рэли-Дерхэм и справилась об отце. Он жил в Чапел-Хилл в устроенном внутри крытого стадиона лагере, где, как обещал Дэвид Уорд, о нем заботились как о человеке, внесенном в список лиц, представляющих особую ценность. Отец нуждался в уходе даже в бескризисные времена. С каждым визитом Эйвори замечала, что болезнь все больше разрушает его личность.

– Агент Прайс, – позвал один из операторов, – вам звонят.

Девушка надела гарнитуру.

– Прайс слушает.

Голос Уорда заглушал какой-то фоновый шум. «Похоже на самолет», – подумала Эйвери.

– Он у нас.

– Хьюз? Как? С каких пор?

– Вышел из туннеля полчаса назад. И еще: он все помнит – нашу встречу в аэропорту, просьбу построить туннель. Все.

«Все», – про себя повторила Эйвери. Значит, помнит и то, что было между ними. Она убеждала себя, что ей наплевать. Оказалось, что нет. Теперь, когда к Дезмонду вернулась память, ей было очень даже не наплевать. Ей страшно хотелось увидеться с ним, выяснить состояние их отношений. Но кое-что было важнее.

– Что с «Rendition»?

– Он знает или по крайней мере считает, что знает, где спрятал последнюю подсказку.

– Где вы сейчас?

– В самолете.

– Куда летите?

– Со временем мы туда доберемся, но сначала надо сделать остановку. – Уорд замешкался. – Надо его проверить.

– Нет!

– Я обещаю – ему не причинят вреда. Если только сам нас не вынудит.

– Клянусь, если вы его раните или убьете, я за себя не отвечаю.

На другом конце на время замолчали.

– Вы все сказали, агент?

Эйвери вздохнула:

– Где мы можем встретиться?

– Как там Шоу-старшая?

– Мы прибыли в конечную точку. Я вижу, что она выжидает.

– Чего?

– Какой ход сделает Дезмонд или Юрий – трудно сказать.

Наступила длинная пауза, которую первым нарушил Уорд:

– Надо либо отстранить ее совсем, либо не отпускать от себя.

– Она по-прежнему знает больше всех остальных. У нее, однако, есть свои тайные намерения. Я ей не доверяю.

– Тебе решать.

– Понятно.

– И еще: я знаю о твоих к нему чувствах, Эйвери. Мне необходимо понять, способна ли ты через них перешагнуть. На карту поставлено кое-что поважнее.

– Что, по-твоему, я на это должна сказать?

– Если бы я и он стояли рядом с поднятыми руками, а ты против нас с «зиг-зауэром», в кого бы ты выстрелила?

Эйвери шумно выдохнула в трубку.

– Ему я прострелила бы плечо, а тебе дала бы по яйцам.

Уорд не смог удержаться от смеха.

– И по морде для верности, – добавила блондинка. – Будем надеяться, что до этого дело не дойдет. А теперь колись, куда вы летите.

– В Оклахома-Сити.

Когда Эйвери закончила звонок, она обнаружила стоящую рядом и глядящую на нее в упор Лин Шоу. Пожилая женщина поманила ее за собой в соседний конференц-зал.

Когда они остались одни, Лин прикрыла дверь и спросила:

– Что с Дезмондом?

– Он убежал.

– Положение?

– Похоже, он знает, где находится «Rendition». Он уже в пути.

– Хорошо.

– Зачем вам эта программа? Она – часть того, что вы сами делаете? Часть вашего ответа на «Зеркало» Юрия?

– Да.

– Почему?

– Мисс Прайс, у нас нет…

– Чего у нас нет? Времени?

– Именно.

– Ну что ж, тогда вам придется его найти. Иначе никак. Я – единственное связующее звено с Дезмондом. И я могу распорядиться, чтобы вас посадили под замок прямо сейчас на этой базе.

– Не надо сгущать краски.

– Я не сгущаю. Мне надоело играть роль пешки в ваших играх, а также играх Юрия и Дезмонда. Я устала от неведения. Вы мне расскажете, что за программа «Rendition» и зачем она вам нужна, или вы не покинете этот объект.

Лин отвела взгляд.

– Ну что ж… «Rendition» – последний элемент «Зеркала» и, говорят, наиболее сложный. Это – самый важный проект в жизни Дезмонда, что вам наверняка уже известно, раз вы были так близки. – Лин выжидающе взглянула на девушку, но та ничего не ответила. – Мне, в отличие от Юрия, этот проект нужен по совершенно другой причине.

За десять минут Лин рассказала Эйвери, в чем заключалась эта причина, что из себя представляло «Зеркало» и чем от него отличался ее альтернативный проект, который она назвала «Кроличья нора». Он приводился в действие ускорителем частиц, расположенным примерно в пятидесяти милях от Далласа.