И Фам подавил слезы, которые ждали в глазах. Он нежно завел свои руки Суре за спину и поцеловал в шею.

– Да, знаю, – произнес он наконец.

Свой отлет с Намчена Фам отложил на два года, на пять. Он оставался так долго, что нарушился даже сам Главный График. Пропущены встречи. Еще небольшая задержка – и может рухнуть весь План.

Когда же он наконец покинул Суру, что-то в нем умерло. Партнерство их осталось жить, и даже любовь сохранилась – в каком-то абстрактном смысле. Но между ними открылась зияющая пропасть времени, и Фам знал, что никогда через нее не ляжет мост.

Прожив сто лет, Фам Нювен повидал тридцать солнечных систем, сотню культур. Бывали торговцы, которые видели больше, но таких было немного. И уж Сура, ушедшая с головой в режим планирования на Намчене, никогда не видела того, что видел Фам. У нее были только книги и тексты, доклады из дальних краев.

Для оседлых цивилизаций, даже знающих межзвездные перелеты, ничто не бывает вечным. Некоторым чудом было то, что раса людей прожила достаточно долго, чтобы вырваться с Земли. Очень много есть способов, которыми разумная раса может обеспечить свое вымирание. Тупики застоя, лавинные процессы, эпидемии, атмосферные катастрофы, военные столкновения – это еще самые простые опасности. Человечество прожило достаточно долго, чтобы кое-что из этого понимать. Но технологическая цивилизация даже при величайшей осторожности несет в себе семена собственной гибели. Рано или поздно она окостеневает, и политики ведут ее к падению. Фам Нювен родился на Канберре в глубине средневековья. Он знал, что их катастрофа была по определенным меркам милосердной – в конце концов, человеческая раса на Канберре выжила, хотя и потеряла высокие технологии.

Были миры, которые Фам в свои первые сто лет посещал несколько раз. Иногда между этими посещениями проходили столетия. Он видел, как утопия, которой был Неймарс, превратилась в перенаселенную диктатуру, океанские города стали для миллиардов трущобами. Через семьдесят лет он прилетел к миру с населением в миллион, планете маленьких деревень, дикарей с раскрашенными лицами, томагавками и песнями разбитого сердца. Этот рейс был провалом, если не считать песни Вильнеса. Но Неймарсу еще повезло по сравнению с мертвыми планетами. Старую Землю после начала рассеяния четыре раза обживали с нуля.

Должен быть другой способ, и каждый новый мир, увиденный Фамом, укреплял его в мысли, что он этот способ знает. Империя. Правительство такое большое, что ошибка в целой солнечной системе будет поправимой катастрофой. Торговая культура Кенг Хо – это только начало. Она станет торговой империей Кенг Хо… а наступит день, когда возникнет истинная, правящая империя. Потому что Кенг Хо находится в уникальном положении. Каждая цивилизация-клиент на своем пике обладает выдающейся наукой, и иногда вносит колоссальные улучшение в то, что было лучшим до того. Чаще всего эти улучшения умирают вместе с цивилизацией. Но Кенг Хо – Кенг Хо пребывает вечно, собирая все лучшее, что можно найти. Для Суры это было главным и величайшим торговым преимуществом Кенг Хо.

Для Фама Нювена это значило больше.

Зачем нам продавать все, что мы знаем? Кое-что – да. Так мы зарабатываем себе на жизнь. Но давайте соберем сливки человеческого прогресса – и оставим их себе.

Вот так и появились на свет локализаторы «Кенг Хо». Фам был на орбите вокруг Тригве Итре – так далеко от Намчена, как еще никогда не забирался. Здешний народ был даже не той генетической породы, что люди из знакомых частей Людского Космоса.

Солнце Тригве было одной из тех маленьких тусклых звездочек класса М, паразитов колонизируемой галактики. Таких звезд было дюжина на одну, подобную солнцу Старой Земли, и у большинства были планеты. Селиться здесь было опасно – экосфера звезды такая узкая, что лишенная технологии цивилизация существовать здесь не может. В ранние тысячелетия завоевания космоса Человечеством на это не обращали внимания, и много таких миров были колонизированы. Эти люди, полные оптимизма, считали, что технология никуда не денется. И после первого же Заката миллионы людей оставались в мире льда – или в мире огня, если планета была с внутренней стороны экосферы звезды.

Тригве Итре была вариантом чуть более безопасным, а ситуация – обычной. У звезды была гигантская планета, Тригве, обращающаяся по орбите чуть вне первичной экосферы. У гигантской планеты было две луны, одна размером с Землю. Обе в ту эру, когда их посетил Фам, были обитаемы. Но большая из них, Итре, была драгоценностью. Приливное действие и прямой нагрев от Тригве дополняли скудный свет солнца. На Итре были суша, воздух и жидкий океан. И люди на Тригве Итре пережили по крайней мере один коллапс своей цивилизации.

И теперь у них была технология настолько высокая, насколько Человечество вообще достигало. Маленький флот Фама приняли радушно, нашли приличные верфи в поясе астероидов за миллиард километров от солнца. Фам оставил команды на борту кораблей, а сам на местном транспорте отправился внутрь, к Тригве и Итре. Не Намчен, конечно, но здешние люди видали других торговцев. Звездолеты Фама они тоже видели, и его предварительный торговый список… и все, что у него было, не годилось в подметки местной магии Итре.

Нювен остался на Итре на какое-то время, несколько недель, как местные называли единицу времени примерно в 600 Ксек, за которые Итре облетала по орбите гигант Тригве. Сама Тригве обращалась вокруг своего солнца примерно за 6 Мсек. Так что итрийский календарь довольно точно содержал десять недель.

Хотя мир этот балансировал на грани огня и льда, большая часть его была обитаемой. «У нас климат более стабилен, чем на Старой Земле, – хвастались местные жители. – Итре сидит глубоко в гравитационном колодце Тригве, и серьезным возмущениям взяться неоткуда. Приливной нагрев в геологических масштабах времени довольно мягкий». И даже опасности не были тут большим сюрпризом. Солнце класса M3 было чуть больше градуса в диаметре. Человек глупый даже мог бы прямо рассмотреть красный диск и увидеть бурление газов, большие и темные солнечные пятна. Несколько секунд такого созерцания могли вызвать серьезные ожоги сетчатки, поскольку, разумеется, такая звезда была гораздо ярче в околоинфракрасном диапазоне, чем в видимом свете. Рекомендуемые глазные протекторы были с виду прозрачным пластиком, но Фам никогда не забывал их надевать.

Его хозяева – группа местных компаний – принимали его за свой счет. Он проводил время за изучением их языка и попытками обнаружить хоть что-нибудь из привезенного его флотом, что могло бы хоть как-то пригодиться хозяевам. Они тоже старались не меньше. Это было что-то вроде промышленного шпионажа наоборот. Электроника у местных была чуть лучше, чем Фаму приходилось видеть, хотя Кенг Хо могла предложить кое-какие программные улучшения. Медицинская автоматика существенно отставала – здесь, быть может удастся просунуть ногу в дверь и с этого начать торговаться.

Фам со своими людьми разбили по категориям все, что можно было извлечь из этой встречи. Это окупило бы рейс и еще дало бы прибыль. Но до Фама дошли слухи. Его хозяева представляли несколько «картелей» – это был наиболее точный перевод, который Фаму удалась найти. И они прятали секреты друг от друга. Слухи ходили о новом типе локализатора, меньше всех где-либо сделанных и не требующем внутреннего источника питания. Любое улучшение локализатора было вещью прибыльной; эти устройства и были тем клеем позиционирования, который давал такую мощь встроенным системам. Но эти супер-локализаторы были снабжены встроенными сенсорами и эффекторами. Если это не просто слухи, они будут иметь политические и военные последствия для самой Итре – и последствия дестабилизирующие.