того, что ее набирает прокаженный? Он ведь только опускает и поднимает ведро». Отшельник пришел в себя и, рассудив о смысле видения, позвал пресвитера и попросил совершать для него святое приношение, как прежде.

37. В киновии жили два великих брата. Они сподобились видеть благодать Божию друг на друге. Как-то раз один из них, выйдя в пятницу из киновии, увидел человека, который что-то ел, и сказал ему: «Ты ешь в пятницу в такой ранний час?» На следующий день во время обычного церковного собрания второй брат посмотрел на осудившего и увидел, что благодать Божия от него отступила. Он начал скорбеть и, когда они вернулись в келию, спросил: «Что ты сделал, брат? Я не видел на тебе, как прежде, благодати Божией». Тот ответил: «Я ни в словах, ни в делах своих не вижу ничего худого». Брат спросил «Ты ничего никому не говорил?» Тогда брат вспомнил о прошедшем дне и сказал: «Вчера я видел, как человек ест за стенами киновии утром, и упрекнул его за то, что он ел в пятницу в такой ранний час. Это и есть мой грех. Но прошу тебя, давай будем вместе две недели молиться и просить Бога, чтобы Он простил меня». Они так и поступили. Через две недели один брат увидел, как благодать Божия снова сошла на другого. Они утешились и возблагодарили Бога.

38. Некто из отцов сказал: «Нет народа под небесами, равного народу христианскому. А в этом народе нет чина, равного чину монахов. Вредит им лишь диавол, который ввергает их в злопамятство о своих братиях, и они часто говорят, что вот такой-то сказал мне то, а я ответил ему это. И каждый окружен своей собственной нечистотой, но не видит ее, а занимается нечистотой ближнего. Это приносит монахам большой вред».

39. Один святой муж, увидев, как другой грешит, заплакал и сказал: «Он грешит сегодня, а я, наверное, согрешу завтра». Даже если кто грешит на твоих глазах, не осуждай его, но считай себя грешным более него, даже если он и мiрянин.

40. Брат просил опытного старца дать ему совет и сказал: «Вот я вижу, что человек сделал какое-либо дело, и рассказываю об этом другому. Мне кажется, что я не осуждаю его, а мы просто разговариваем. Будет ли это осуждением?» Старец ответил ему: «Если ты говоришь по страсти, имея что-то против того, о ком говоришь, то это осуждение. Если же ты свободен от страсти, то это не осуждение. Но лучше всего молчать, чтобы не увеличивалось зло».

41. Другой брат спросил старца: «Если я приду к кому-либо из старцев и скажу, что хочу жить рядом с таким-то братом, то как он должен мне ответить, зная, что мне это неполезно? Ведь если он скажет: „Не общайся с ним“, то не осудит ли его в помысле?» Старец ответил: «Не многие обладают такой тонкостью в рассуждении. Если в старце есть движение страсти и он скажет: „Не общайся с ним“, то повредит себе и его слово не будет иметь силы. Поэтому старец должен сказать только: „Не знаю“. Тогда он не позволит страсти овладеть собой. Если же он свободен от страсти, то никого не будет осуждать, кроме себя, и скажет: „Конечно, вот я не переселяюсь никуда, и тебе будет неполезно переселяться“. И если брат разумен, он останется на прежнем месте и не войдет в общение с братом, о котором спрашивал. Потому что старец ответил ему так не по нерасположению, но чтобы не увеличивалось зло».

42. Один святой старец услышал, что брат впал в блуд, и сказал: «О, как плохо он поступил!» Через несколько дней согрешивший почил, и ангел Божий с душою брата пришел к старцу и спросил его: «Смотри, осужденный тобой сейчас почил. Куда ты велишь поместить его: в Царство Небесное или во ад?» После этого старец до самой смерти просил у Бога прощения за осуждение, проводя время в суровых подвигах и плаче.

43. Некто из святых старцев говорил, что нет лучшей заповеди, чем не осуждать своего брата. В Писании сказано: «Обличи ближнего твоего, и не понесешь за него греха».[325] Итак, если ты видишь, что брат согрешает, но не говоришь ему с любовью об этом, а ждешь, чтобы он сам осознал свою ошибку, то из рук твоих будет истребована его кровь. А если брат, будучи с любовью обличен тобой, будет и дальше пребывать во грехе, то во грехе он и умрет. Поэтому лучше тебе обличить брата с любовью, а не поносить его и не уничижать как врага.

44. Старец сказал: «Если ты видишь, что кто-то смеется или много ест, не осуждай его, но лучше скажи: „Блажен он, у него нет грехов, и потому радуется душа его“».

45. Один великий старец жил в Сирии в пределах Антиохии. У него был ученик, скорый на осуждение, если видел кого-либо падающим. Старец часто вразумлял его, говоря: «Поистине, сын мой, ты заблуждаешься и только губишь свою душу. Ведь кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем?[326] Многие часто перед людьми совершают много зла, но потом втайне приносят покаяние Богу. Мы знаем их грехи, а благие дела, которые они совершили, знает только Бог. А многие всю свою жизнь жили худо, но при кончине обратились к покаянию и спасались. Бывает и так, что грешники принимаются Богом по молитвам святых. Поэтому, даже если человек своими глазами видит грех, он не должен осуждать другого человека. Один есть Судия – Сын Божий, а всякий человек, осуждающий другого, сам должен предстать перед судом, так как самовольно стал судией и похитил у Христа достоинство и власть судии, данную Ему Отцом».

46. Старец сказал: «Если ты будешь очевидцем того, как твой брат пал, тотчас скажи: „Анафема тебе, сатана. Мой брат невиновен“. И укрепи свое сердце, чтобы не осудить брата, иначе Дух Святой удалится от тебя».

47. Один старец сказал: «Зачем ты осуждаешь убийц, прелюбодеев, грабителей могил и прочих беззаконников? Над ними есть Судия. Чем исследовать чужие дела, вернее, то, как ты их видишь, лучше обратить внимание на свои собственные падения. Ты увидишь, что они гораздо хуже падений других. И ты часто смотрел невоздержными глазами, а это, как ты знаешь, уже есть блуд.[327] И ты часто бранил своего брата, но ты знаешь, что об этом сказал Господь: „Кто скажет брату своему: