litbaza книги онлайнИсторическая прозаВалентин Распутин - Андрей Румянцев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 83 84 85 86 87 88 89 90 91 ... 133
Перейти на страницу:

И всё же я не жалею, что заглянул туда, куда удаётся заглянуть не всем. Пригодится. И уже не однажды пригождалось, когда удавалось угадывать события, которых, казалось, ничто не предвещало. Не могу похвалиться особым чутьём, но кой-какой нюх появился. Быть может, именно потому, что политика — действительно дело грязное, а у меня к такого рода цвету чувствительность повышенная».

Сколько раз в те годы либералы пытались извратить, истолковать на свой манер слова писателя, сказанные публично! Одна из таких попыток связана с выступлением Валентина Распутина на Первом съезде народных депутатов СССР, проходившем с 25 мая по 9 июня 1989 года. Сразу после публикации этой речи те, кто разваливал страну, лицемерно завопили: вот кто первый предложил России выйти из состава Союза! А в социальных сетях давнюю ложь мусолят до сих пор. Чтобы непредубеждённый читатель сам убедился в подтасовке политических шулеров, приведу подлинные слова Распутина:

«Никогда ещё со времён войны её (России. — А. Р.) державная прочность не подвергалась таким испытаниям и потрясениям, как сегодня. Мы, россияне, с уважением и пониманием относимся к национальным чувствам и проблемам всех без исключения народов и народностей нашей страны, но мы хотим, чтобы понимали и нас. Шовинизм и слепая гордыня русских — это выдумки тех, кто играет на ваших национальных чувствах, уважаемые братья. Но играет, надо сказать, очень умело. Русофобия распространилась в Прибалтике, в Грузии, проникает она и в другие республики, в одни меньше, в другие больше, но заметна почти повсюду. Антисоветские лозунги соединяются с антирусскими, эмиссары из Литвы и Эстонии едут с ними, создавая единый фронт, в Грузию, оттуда местные агитаторы направляются в Армению и Азербайджан. Это не борьба с бюрократическим механизмом, это нечто иное. Здесь, на съезде, хорошо заметна активность прибалтийских депутатов, парламентским путём добивающихся внесения в Конституцию поправок, которые позволили бы им распрощаться с „этой страной“.

Не мне давать в таких случаях советы, вы, разумеется, сами распорядитесь своей судьбой по совести и закону. Но по русской привычке бросаться на помощь я размышляю: а может быть, России выйти из состава Союза, если во всех своих бедах вы обвиняете её и если её слаборазвитость и неуклюжесть отягощает ваши прогрессивные устремления? Может, так лучше? Это, кстати, помогло бы и нам решить многие проблемы как настоящего, так и будущего. Кой-какие ресурсы, природные и человеческие, ещё остались, руки не отсохли. Без боязни оказаться в националистах, мы могли бы тогда произносить слово „русский“, говорить о национальном самосознании, отменили бы, глядишь, массовое растление душ молодёжи, создали наконец собственную Академию наук, которая радела бы российским интересам, занялись нравственностью, помогли народу собраться в единое духовное тело.

Поверьте, надоело быть козлом отпущения и сносить издевательства и плевки. Нам говорят: это ваш крест. Однако крест этот становится неподъёмен. Мы очень благодарны Борису Олейнику, Иону Друцэ и другим депутатам из республик, кто сказал здесь добрые слова о русском языке и России. Им это позволяется, нам не прощается. Нет возможности сейчас подробно объяснять, да вы это и сами должны знать, что не Россия виновата в ваших бедах, а тот общий гнёт административно-промышленной машины, который оказался для всех нас пострашнее монгольского ига и который и Россию тоже унизил и разграбил так, что она едва дышит. Нет нужды в подробных разъяснениях, но мы просили бы вас: жить нам вместе или не жить, но пока мы вместе, не ведите себя высокомерно и не держите зла на того, кто его, право же, не заслужил. А лучше всего вместе бы нам поправлять положение, сегодня для этого есть возможности».

И где же тут призыв к России выйти из общей союзной семьи? Писатель, напротив, по-братски убеждает посланцев из всех республик «вместе поправлять положение», благо что «сегодня для этого есть возможности».

«Мои слова, — говорил позже в беседе с журналистом газеты „Правда“ Виктором Кожемяко Валентин Григорьевич, — прозвучали после того, как буквально две недели подряд раздавались угрозы из Закавказья, Прибалтики, Молдавии освободиться от союзного ярма, причём с поношениями в адрес русского народа, который, можно было понять, всех объедает за общим союзным столом и жирует не по трудам. Тогда я и поднялся: зачем же пугать-то? И Россия может выйти из Союза. Выйдет и не пропадёт. Не забывайте, что семьдесят миллиардов российских средств ежегодно перекачивалось в бюджеты союзных республик, что грабили в первую очередь русского человека…

Нет, не разваливать надо было Союз по планам американских специалистов-советологов, с голоса которых действовали отечественные расчленители, заходясь в требовательной истерике, а держаться вместе. Отпустив на волю вольную, разумеется, тех, кто свою совместную жизнь с Россией считал невозможной. Но и здесь прислушиваясь к мнению народному, а не к мнению национал-расплевательства. Держаться вместе до тех пор, пока произойдёт общественное отрезвление, поскольку в горячке да во взаимных обличениях разумного решения быть не может. А там — как будет соизволение Божье и народное».

На всю катушку использовали недоброжелатели, чтобы оболгать писателя, и его участие в Президентском совете. «Это насторожило „передовую“ общественность, — вспоминал Распутин в беседе с Виктором Кожемяко, — мало ли что я, человек не безголосый, не скрывающий своей русскости, стану нашёптывать президенту? Нашёптывали там другие, иначе и быть не могло, но уже одно моё присутствие в совете раздражало: не та рожа, не тот образ мыслей. Потребовалась срочная компрометация меня — и это было сделано. Незадолго до того в Иркутск прилетел американский журналист Б. Келлер и записал беседу со мной на двух кассетах. Большая статья о русском антисемитизме, в которой фигурировал не только я, была напечатана в журнале „Нью-Йорк таймс мэгэзин“. Этот номер был срочно доставлен в Ленинград, срочно прочитан бдительными гражданами, которые направили в газету „Известия“ возмущённое письмо, вопрошая, как такой человек мог оказаться в Президентском совете. В западной прессе и на „голосах“ я сделался фигурой не последнего внимания. Даже в Японии мой издатель, уже заключивший контракт на перевод книги о Сибири и заплативший аванс, испугался иметь со мной дело.

Когда мне перевели статью Б. Келлера, выяснилось, что в самых острых случаях, там, где я говорил „да“, оказывалось „нет“, а где говорилось „нет“, стояло „да“.

Вот так пекутся эти блины.

Я, разумеется, потребовал у журналиста запись нашего разговора — одну кассету он показал, вторая „не нашлась“. Но и одной было достаточно, чтобы поймать его за руку. Ну и что? Господин Келлер исчез, мой писательский авторитет получил красочный ореол, а меня этот случай научил глубже всматриваться и лучше разбираться в происходящем как у нас в отечестве, так и во всём мире».

Отойти от пропасти!

Сейчас думаешь: если бы каждый соотечественник писателя встал на защиту отечества с тем же мужеством и самоотвержением, как он, можно было отвести страну от пропасти. И всё же они были, эти мужественные люди, взывающие к каждой душе, убеждающие встать заслоном на пути разрушителей — сколько страстных призывов звучало из уст Распутина и его единомышленников в те первые трагические девяностые годы! Напомню строки этих воззваний (иначе их не назовёшь).

1 ... 83 84 85 86 87 88 89 90 91 ... 133
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?