— Кого ловим?

— Музыканта.

— Это кличка?

— Нет профессия.

— А-а. Люблю творческих людей. Всегда у них все не просто, с выдумкой. Если уж убийство, так обязательно или извращение, или…

— Вот он, — заметил вдруг человека на алее Лев. — Возьми наручники в бардачке и не зевай. Я его позову в машину, типа, для разговора, если начнет брыкаться, сразу выскакивай и пакуй. Главное — избежать шума. А для этого нужно все делать быстро, чтобы он даже не понял, что произошло. Если сам пойдет, откроешь ему заднюю дверь, сядешь рядом и наручники наденешь уже в машине.

— А если он…

— Без «если». Главное — все сделать тихо. Ладно, я пошел.

Гуров вышел из машины и с рассеянным видом гуляющего двинулся по аллее. Навстречу ему, так же неторопливо, шел высокий худощавый брюнет, в котором он, уже несколько раз видевший выступления группы «X-files», без труда узнал Колю Черного.

Они почти разминулись, когда, как бы вдруг вспомнив что-то, Лев остановился, повернулся к Коле и, приветливо улыбаясь, спросил:

— Э-э… простите… Если не ошибаюсь, Николай? Николай Тарасов?

— Да. А что? — отчужденно и с недоверием глянул на него Коля.

— В общем-то ничего особенного, просто мне, кажется, немного повезло. Я провожу дознание по факту убийства Руслана Бойцова и как раз шел в театр, чтобы поговорить с вами и вашими коллегами… — Он достал удостоверение и, показав его Черному, продолжил: — Практически всех уже опросил, остались, кажется, только вы. И вот — такая встреча. Раз уж мы так удачно пересеклись, может, уделите мне пару минут? В сущности, простая формальность, всего несколько вопросов. Я должен делать свою работу, — как бы оправдываясь, говорил Лев, исподволь внимательно наблюдая за реакцией Черного.

Но реакция была довольно спокойной. На лице сохранялось все то же отчужденно-недоверчивое выражение, к которому не примешивалось ни сомнение, ни испуг.

— Вообще-то я по делу шел… — медленно произнес Коля, как бы не зная, на что решиться — пойти дальше или уделить-таки внимание этому пришибленному менту, не по чину заискивающему перед ним.

— Это займет всего несколько минут, — уверял Гуров. — Всего несколько формальных вопросов и ваша подпись, подтверждающая, что вы действительно на них отвечали. Вон моя машина, мы можем посидеть и поговорить с полным комфортом.

— Ну ладно, — сделал одолжение Коля. — Если это недолго…

— Нет-нет, совсем недолго. Всего несколько минут.

Следуя на полшага позади Черного, Лев довел его до машины и кивнул Стасу:

— Впусти человека. Это мой напарник, — вновь обратился он к Черному, растянув губы в улыбке. — Познакомьтесь — Крячко Станислав Васильевич.

— Присаживайтесь, — в свою очередь изобразив на лице «приятную улыбку», пригласил Крячко. — Лев Иванович, мне на воздухе подождать? Или я вам не помешаю?

— Ну что вы, Станислав Васильевич, как вы можете помешать. Наоборот, надеюсь, даже поможете.

Тем временем ничего не подозревающий Коля устроился на заднем сиденье и вопросительно воззрился на полковников, старательно разыгрывавших этот «спектакль для одного зрителя».

— Так что, все готовы? — словно речь шла о старте космической ракеты, поинтересовался Гуров.

— Вполне. — С этими словами Крячко сел рядом с Черным, одновременно защелкнув у него на запястье «браслет».

Гуров, мгновенно оказавшись за рулем, завел двигатель и нажал на газ.

— Э, ты чего это? Вы чего это, мужики? Это… да это беспредел просто! Куда… куда ты лезешь-то?! А ну-ка…

Понимая, что сделано только полдела, Стас пытался надеть наручник на второе запястье Черного, но тот уже сообразил, что с ним происходит совсем не то, что ему обещали.

Затылком чувствуя, что на заднем сиденье идет нешуточный бой, Лев ожесточенно давил на газ, стремясь как можно скорее доехать до изолятора.

— Ах ты, сука, да куда ты… да я сам сейчас тебя… — время от времени комментировал происходящее Коля, давая понять, что битва в самом разгаре.

Крячко сражался молча, ожесточенно пыхтя.

— Это беспредел! — вопил Черный. — Вы не имеете права! Вы сядете оба! Оба сядете, ясно?! Я вас обоих посажу! Вы еще узнаете!

— Вы подозреваетесь в сговоре и соучастии в убийстве Руслана Бойцова, — веско проговорил Лев, останавливаясь возле изолятора.

— Чего?! Ты больной, что ли? Смотри — он больной, точно! — нисколько не потеряв кураж, сказал Коля Стасу, кивая на Гурова.

— Это я и без тебя знаю, — спокойно ответил тот. — Давай вылезай, нечего рассиживаться.

Вытащив беспокойного «пленного» из машины, полковники повели его оформлять в изолятор.

Несмотря на несмолкающие вопли о незаконном задержании, оформление состоялось, и, пообещав вскоре вернуться, Гуров оставил Колю заботам тюремной охраны.

— Сейчас допрашивать не будешь? — спросил Стас, выходя вслед за ним на улицу.

— Нет. Пускай баланды похлебает, гонору скинет малость.

— Поначалу все они борзые, — согласился Крячко. — Этот, похоже, по-серьезному не привлекался еще.

— Похоже, что нет, оттого и ерепенится. Ну ничего, здесь быстро успокоят.

Заводя машину, Лев думал о том, что все фигуранты этого странного и запутанного дела постепенно собираются, и, в сущности, осталось лишь дополнить этот «комплект» главным и самым неоднозначным персонажем — творческим человеком, финансовым аферистом и специалистом по организации заказных убийств — Вадимом Голубковым.

Подбросив Стаса к ресторану, где тот оставил свою машину, он вернулся в Управление.

Там его уже ждали ответы на посланные запросы.

Как он и ожидал, выяснилось, что самарский номер, по которому звонил Черный, был зарегистрирован на гражданина Анатолия Ряшенцева.

Относительно железнодорожных билетов ожидания тоже оправдались. Из полученных справок следовало, что граждане Малявин, Юдин и Ряшенцев убыли из Москвы днем двадцать второго августа, прибыв сюда днем раньше, а именно, двадцать первого.

Теперь оставалось только дождаться прибытия из Самары Димона и Жорика, и расследование можно будет выводить на финишную прямую.

Подельников Басового доставили в изолятор ранним утром на следующий день. Гуров специально просил, чтобы ему сообщили сразу же, как только их привезут, поэтому из спецмашины «гости» перекочевали прямиком в комнату для допросов.

Начать Лев решил с Жоры. Он был более импульсивен и менее расчетлив, чем Димон, а «посидев и подумав», будет гораздо более склонен к диалогу, чем в тот момент, когда только попал на нары.

— Ну, вот и свиделись, Жора. Как ты, не скучал без меня?

Жора ничего не ответил, лишь угрюмо покосился на полковника.