— Познакомься с Хуррагом, парень…

Голос оборотня стал булькающим, словно он полоскал горло. В этот момент веревка соскользнула с моих запястий. Я резко поднял руки, между ладонями заискрился огненный шар.

— Будем знакомы. Роман Хайверг.

Болотник испуганно хрюкнул и вдруг пустился наутек. Я метнул ему вслед шар. Хурраг вспыхнул факелом и упал, продолжая гореть. Я осторожно подошел к нему, готовый добить вторым заклинанием, но не потребовалось. Мой шар прожег колдуна насквозь, в круглой дыре шипели и лопались ошметки легких. Я сплюнул и пошел к дому.

Внутри он оказался еще более мерзким, чем снаружи. Очаг из крупных камней на полу. Здоровенная, с лохмотьями копоти дыра в крыше. Утоптанный пол из окаменевшей грязи. Чурбак вместо стула, прямо на полу камышовая плетеная циновка вместо кровати, грубо сколоченный стол. Пучки трав и засушенных ящерок и лягушек свисают с потолка. Вот и все убранство дома. В дальнем углу свалена в кучу одежда колдуна. Ну-ка, поглядим на наследство… Вонючие кожаные штаны и мохнатая безрукавка отправились в другой угол, а вот сапоги пришлись впору. Почти. Вроде по размеру, но что-то не так… Снял обувку и принялся разглядывать. Ё-моё, да они же не раскроены на правый-левый! Оба прямые как лыжи, да еще и без каблуков. Ладно, не будем капризничать…

Что там еще полезного? Короткий нож со следами грубой ковки на прямом клинке, в простых деревянных ножнах, старая котомка, широкий кожаный ремень со множеством заклепок, крючков и петель. Годится, мой-то все равно забрали. Затянул его на себе, пристроил нож. Дом задрожал. Я подхватил со стола мышей и бросился прочь. Вовремя: хижина быстро погружалась в болото. Всего несколько секунд, и крыша с чавканьем провалилась, оставив после себя огромный пузырь. Покосившись на него, отошел подальше. Ну его, забрызгает еще…

Выбираться из болота по памяти, да еще ночью — врагу не пожелаешь. Срезал с ближайшего куста длинную ветку и, используя как слегу, пошел обратно. Как помню, дорогу нам указывали проложенные вешки, но их и днем не очень видно, а уж ночью… Поколебавшись, вытащил нож, положил на ладонь, сосредоточился. Вспомнил место, где на нас напали. Клинок на ладони повернулся и, как стрелка компаса, указал направление. Ну, с направлением определились, теперь закрепим успех. Усилием воли проложил в пространстве путеводную нить, и она повисла в ночи алым лучом. Посадил за пазуху мышей и пошел.

Ох и нехорошее это местечко — болото! Я еще от прежнего полные карманы впечатлений ношу, и вот снова… Над головой звезды, под ногами зыбкий ковер из ряски. Тут и там шумно вздыхало и чавкало — болото дышит. Слева от тропы внезапно появился и затрепетал синеватый огонек, потом еще один и еще. Я подумал, и вытащил нож. Через миг его лезвие тоже засветилось синим светом. Ну конечно, огни святого Эльма! Не самое страшное, но впечатляет.

И тут… я провалился! Сначала по пояс, потом все глубже. В отчаянии кинул перед собой слегу и лег на нее животом. Потом, опомнившись, выгреб из-за пазухи сонных мышей и отшвырнул в сторону. Незачем тащить их с собой на дно… Снизу чавкнуло, поднялось облако пузырей вонючего газа, меня потянуло в глубину. Слега треснула, я взмахнул обломками и погрузился с головой в вязкую жижу. Попытался закричать, и она хлынула в рот, провалилась в горло…

Крепкая рука ухватила меня за шиворот и рванула вверх.

…Жизнь вернулась с приступом надсадного кашля, изгонявшего из легких вонючую болотную воду. Чьи-то руки бережно придерживали меня за плечи, я все кашлял, кашлял, в коротких перерывах жадно хватая ртом холодный ночной воздух.

— Ты как, малыш? — заботливо поинтересовался незнакомый голос, когда приступ наконец закончился.

— Жить буду, — выдохнул я. — Спасибо…

Повернул голову, чтобы посмотреть в лицо спасителю, но разглядел лишь темный силуэт на фоне звездного неба.

— Считай, тебе повезло, — отозвался тот. — О, Мастер! Да ты весь дрожишь!

— Н-не ж-жар-рко, — признался я, только в этот момент ощутив холод и начиная стучать зубами.

— Еще бы, — хмыкнул он. — Так, быстро раздевайся! Сам справишься?

Я кивнул и принялся непослушными пальцами стаскивать прилипший у телу свитер. Реально — проблема из проблем! Пока возился с одеждой, незнакомец развел костер — при помощи магии, быстро и без всяких дров. Потом вытащил откуда-то шерстяной плед и передал мне:

— На вот, закутайся пока.

Я послушался и подсел поближе к огню. Холод отступал, я понемногу согревался, в пальцах ног возникло приятное покалывание.

Незнакомец уселся рядом, протянул флягу в кожаной оплетке.

— Выпей-ка!

Я отрицательно качнул головой — после болотной водицы во рту стойко держался мерзкий привкус и от одной мысли о питье к горлу подкатывал ком.

— Давай-давай, это лекарство.

— Что, спирт?

— Нет, — усмехнулся он, — но градусов семьдесят в пойле есть. Пей, а то простудишься.

Я сделал глоток, закашлялся — с непривычки обожгло, как огнем, и спасителю пришлось колотить меня по спине, пока я не восстановил дыхание.

— Первый раз, что ли? — удивился он.

— Почему — первый? — обиделся я на такую явную несправедливость. — Пробовал уже.

— Ничего, малыш, научишься, — обнадежил новый знакомый. — Давай еще пару глотков, только осторожно.

Дальше пошло легче, к теплу от костра добавился согревающий эффект «пойла» — глаза тут же начали закрываться.

— Тебя как зовут? — спросил этот тип.

— Рома.

— Запомню, — хмыкнул тот. — Меня можешь звать Бродяга.

— Бродяга? — удивился я.

— Ага, — усмехнулся он, — это я и есть. Так как ты оказался тут?

— Хурраг привел, — ответил я, не сумев сдержать зевок.

— Ладно, спи, — вздохнул он, — утром расскажешь.

«Ты же его совсем не знаешь!» — встрепенулась осторожность и тут же пошла по знакомому всем адресу. К черту все! Не за тем он меня из болота вытягивал, чтобы ночью по-тихому прирезать.

…Солнечный лучик щекотал мне лицо и пытался пробиться сквозь плотно сомкнутые веки. Я перевернулся на бок и попытался снова уснуть, но тут моего носа достиг запах жаркого, и желудок жалобно заурчал. Приоткрыв глаза, я увидел клок ярко-зеленой травы и широкую спину человека, присевшего у костра.

— Доброе утро! — крикнул я, садясь.

Он поднялся и подошел ко мне. Одетый в серый поношенный плащ бродяга неопределенного возраста. Седые неопрятные волосы длинными прядями падали на плечи; лицо жесткое, словно высеченное из куска гранита, и на нем живые ярко-зеленые глаза — я таких в жизни не видел.

— Доброе утро, Рома, — широко улыбнулся он. — Как самочувствие?

— Спасибо, хорошо…