Сегодняшнее утро — одно из немногих, которое Варя могла провести в тишине и выспаться всласть. Дети точно заняты многочисленными гостями, событиями вчерашнего дня и сегодняшнего утра.

Дверь в спальню тихо открылась, Варя приоткрыла глаз и тут же закрыла.

— Кролик, — услышала космический голос, а потом почувствовала, как прогнулся матрас под весом мужа, следом ощутила холодные руки и влажные волосы, которые бесцеремонно вытирали об её горячую со сна шею.

— Фу, фу, фу, — зафырчала, начала махать руками, отталкивая.

— Не притворяйся, что спишь, — прошептал куда-то в ключицу Стас.

— Я не притворяюсь, я сплю.

— Ты не спишь, — Стас сграбастал Варю вместе с одеялом и сильно прижал к себе. — Обожаю тебя, — долго разглядывал сонное лицо, иногда легко целуя щёки или губы. — Обожаю, кролик.

Кролик довольно сморщилась, потом потянулась, чтобы обнять Стаса, пальцы скользнули в волосы, мягкие и густые. Пора было стричь, но Варе нравилась такая длина, и Стас всегда тянул до последнего. Это немного портило имидж делового человека, зато радовала семейство Григорьевых-Белицкой в Варином лице.

Постепенно, ненавязчиво и будто между прочим, поглаживания, шутливые ласки превращались в чувственные прикосновения, намекающие на продолжение. Варя в блаженстве закрывала глаза и отрешалась от всего остального мира. В такие моменты она начинала парить над землёй, кружиться в пространстве, где останавливалось время, замирая, неспешно отпуская самые потаённые желания.

— Варя, — прошептал Стас. — Кролик, — добавил. — Уфф, — вздрогнул и быстро облизнул верхнюю губу. — Какая ты… — когда расправился с одеялом и пижамой, состоящей из коротких шортиков и майки.

Варя улыбнулась. Со Стасом она всегда ощущала себя «такой» — красивой, неземной, самой лучшей и самой любимой. Она потянулась за поцелуем, и ей не отказали. Стас никогда не отказывал Варе, и это Варя любила в своём муже, как и многое другое, включая шрам на руке и под коленом — совсем недавний.

Он скользнул осторожно и замер, потом ещё раз и снова замер, и ещё раз, растягивая удовольствие, смакуя его, пребывая в пространстве вне времени и забот. В своём собственном космосе, который делился на двоих, но каждый получал по целому, вопреки всем законам математики.

— С ума схожу, — пробурчал Стас, когда отдышался и устроился на подушке рядом.

— Так всё плохо, шизичек? — Варя приподнялась и посмотрела внимательно на мужа. — Может, гостиница? Все поймут.

— Не, гости меня не нервируют, они вроде как свои, — пожал плечами Стас. — А вот эти снующие работники, — поморщился.

Стас действительно плохо переносил чужих людей в своём доме, Варя довольно быстро поняла, что это не шутка и не форма речи. Он начинал тихо бесноваться, если помощница по хозяйству оказывалась в доме в одно время с ним, нервничал, если заставал на кухне повара. Все, кто помогал содержать огромный дом в порядке, должны были покинуть рабочие места до приезда хозяина этого дома.

Исключением были только круглосуточные няни детей, а чтобы подобрать ту, которая устроит Станислава Георгиевича, у Вари ушло почти полгода. Больше декретный отпуск она не могла себе позволить, и то работала из дома, а многие заботы по уходу за наследником Григорьевых-Белицких свалились на незаменимую Антонину Петровну. Варя уже боялась, что та уволится, несмотря на солидную прибавку к жалованию, когда нашлась няня, которая устроила Варю, Стаса и главное — Илью, в то время шестимесячного толстощёкого карапуза с двумя нижними зубами и скандальным характером, требующим к себе едва ли не круглосуточного внимания.

Варя была убеждена, что Илью попросту избаловали Стас и Антонина Петровна, тот факт, что она забирала сына в постель и не выпускала его из рук даже во время просмотра отчётов по «Союз-Ю», она игнорировала и своей вины не признавала.

А вот Стасю, Анастасию, родившуюся через два года после Ильи и поставившую точку в демографическом росте отдельно взятой семьи на ближайшие лет десять, избаловать не удалось всей семьёй, и даже совместные усилия старшей Лены и папы Стаса не увенчались успехом. Стася всегда была в хорошем расположении духа, спала столько, сколько полагается младенцам, с аппетитом ела и никогда не капризничала по пустякам, улыбаясь и агукая в своё удовольствие. Варя начала было волноваться, но вскоре Стася подросла и показала, что она развита по возрасту и даже опережает его.

Сейчас трёхлетняя Стася умела читать по слогам и собирала пазлы на возраст шести-семи лет, а пятилетний Илья читал без удовольствия, прописи и даже раскраски не любил, а вся его энергия уходила на изучение окружающего мира опытным путём. Особенно его интересовали машины, и он даже пытался модернизировать один из своих электромобилей, со старшей сестрой за компанию.

Лена… Лена была гордостью Вари. Без тени сомнений, она считала Лену своим первенцем и гордилась её достижениями, как своими. К тому же, интересы Леночки совпадали с Вариными в том же возрасте, что не переставало удивлять Варю и радовать Стаса. Правда, радость его была недолгой, ровно до того момента, как Лена, под одобрение мамы Вари и бабушки Ланчески, а так же за руку с дядей Ромой, записалась в секцию картинга, а потом стала просить один из родительских квадроциклов покататься.

Стас изо всех сил старался держать лицо, покорно учил дочку премудростям и хитростям, а ночами выговаривал Варе своё недовольство. А Варя смеялась и вспоминала ему слова про карму, в душе подозревая, что Стас заранее мечет стрелы не только от склонности Леночки, доставшейся ей от папы и от обстановки в новой семье папы и мамы Вари, но и от внешности, доставшейся от мамы.

Стас был красивым мужчиной, главное его достоинство, помимо десяти тысяч остальных, которые Варя могла перечислять вечность, была фирменная улыбка. Таня была очень красивой женщиной, настолько красивой, что иногда не верилось, что она настоящая, живая, а не биоробот, засланный пришельцами на Землю с тайной миссией. А Лена наследовала внешность мамы и обезоруживающее обаяние папы. Варя могла только представить, как мучился Стас, глядя на то, какой красавицей растёт его старшая дочка.

Иногда он говорил Варе, что счастлив, что Стасенька такая умная, может быть, она вырастет не такой красавицей, и он сможет на пенсии спать спокойно. Варя поддакивала, признавая, что Стася на удивление умненькая девочка, а вот насчёт внешности сомневалась. Стася была блондинкой, почти платиновой, с кукольным личиком, и худенькая. Даже в возрасте трёх лет было видно, что девочка вырастет длинноногой и настоящей, утончённой красавицей, уж в чём-в чём, а в красоте Варя разбиралась.

В это время настойчивые кулачки постучали в дверь, потом раздался топот ножек, и добавились ещё одни кулачки. Стас быстро встал, надел льняные брюки и, уже натягивая футболку, открыл дверь. Варя притворилась спящей, а лучше мёртвой. Не помогла. Илья с разбегу прыгнул на одеяло и тут же заявил, что дядя Рома уже их прокатил по пять кругов, и маме пора вставать. Стас подхватил двоих детей подмышки, объявил себя боингом, а их своими крыльями, и с громким жужжанием двинулся в сторону улицы, подмигивая своей жене и улыбаясь той самой фирменной улыбкой.