А бывшая миссис Корни прибегла к слезам, потому что этоменее утомительно, чем кулачная расправа, но она была вполне подготовлена ктому, чтобы испробовать и последний способ воздействия, в чем не замедлилубедиться мистер Бамбл.

Первым доказательством этого факта, дошедшим до егосознания, был какой-то глухой звук, а затем его шляпа немедленно отлетела вдругой конец комнаты. Когда эта предварительная мера обнажила его голову,опытная леди, крепко обхватив его одной рукой за шею, другой осыпала его головуградом ударов (наносимых с удивительной силой и ловкостью). Покончив с этим,она слегка видоизменила свои приемы, принявшись царапать ему лицо и таскать заволосы; когда же он, по ее мнению, получил должное возмездие за оскорбление,она толкнула его к стулу, который, по счастью, стоял как раз в надлежащемместе, и предложила ему еще раз заикнуться о своем праве, если у него хватитсмелости.

— Вставай! — повелительным тоном сказала миссисБамбл. — И убирайся вон, если не желаешь, чтобы я совершила какой-нибудьотчаянный поступок!

Мистер Бамбл с горестным видом встал, недоумевая, какой быэто мог быть отчаянный поступок. Подняв свою шляпу, он направился к двери.

— Ты уходишь? — спросила миссис Бамбл.

— Разумеется, дорогая моя, разумеется, — отвечал мистерБамбл, устремившись к двери. — Я не хотел… я ухожу, дорогая моя! Ты такпорывиста, что, право же, я…

Тут миссис Бамбл торопливо шагнула вперед, чтобы расправитьковер, сбившийся во время потасовки. Мистер Бамбл мгновенно вылетел из комнаты,даже и не подумав докончить начатую фразу, а поле битвы осталось в полномраспоряжении бывшей миссис Корни.

Мистер Бамбл растерялся от неожиданности и был разбитнаголову. Он отличался несомненно склонностью к запугиванию, извлекал немалоеудовольствие из мелочной жестокости и, следовательно (что само собойразумеется), был трусом. Это отнюдь не порочит его особы, ибо многиедолжностные лица, к которым относятся с великим уважением и восхищением,являются жертвами той же слабости. Это замечание сделано скорее в похвалу ему иимеет целью внушить читателю правильное представление о его пригодности кслужбе.

Но мера унижения его еще не исполнилась. Производя обходдома и впервые подумав о том, что законы о бедняках и в самом деле слишкомсуровы, а мужья, убежавшие от своих жен и оставившие их на попечение прихода,заслуживают по справедливости отнюдь не наказания, а скорее награды, как людидостойные, много претерпевшие, — мистер Бамбл подошел к комнате, гденесколько призреваемых женщин обычно занимались стиркой приходского белья иоткуда сейчас доносился гул голосов.

— Гм! — сказал мистер Бамбл, обретая присущее емудостоинство. — Уж эти-то женщины по крайней мере будут по-прежнему уважатьмои права… Эй, вы! Чего вы такой шум подняли, негодные твари?

С этими словами мистер Бамбл открыл дверь и вошел с видомразгневанным и грозным, который мгновенно уступил место самому смиренному итрусливому, когда взгляд его неожиданно остановился на достойной его супруге.

— Дорогая моя, — сказал мистер Бамбл, — я незнал, что ты здесь.

— Не знал, что я здесь! — повторила миссисБамбл. — А ты что тут делаешь?

— Я подумал, что они слишком много болтают, а дела неделают, дорогая моя, — отвечал мистер Бамбл, в замешательстве глядя надвух старух у лохани, которые обменивались наблюдениями, восхищенные смиренным видомнадзирателя работного дома.

— Ты думал, что они слишком много болтают? —спросила миссис Бамбл. — А тебе какое дело?

— Совершенно верно, дорогая моя, ты тут хозяйка, —покорно согласился мистер Бамбл. — Но я подумал, что, может быть, тебясейчас здесь нет.

— Вот что я тебе скажу, мистер Бамбл, — заявилаего супруга, — в твоем вмешательстве мы не нуждаемся. Очень уж ты любишьсовать нос в дела, которые тебя не касаются; только ты отвернешься, над тобойсмеются, все время разыгрываешь дурака… Ну-ка, проваливай!

Мистер Бамбл, с тоской наблюдая радость обеих старух, веселохихикавших, минутку колебался. Миссис Бамбл, не терпевшая никакого промедления,схватила ковш с мыльной пеной и, указав на дверь, приказала ему немедленноудалиться, пригрозив окатить дородную его персону содержимым ков — ша.

Что было делать мистеру Бамблу? Он уныло осмотрелся ипотихоньку ретировался. Когда он добрался до двери, хихиканье старух перешло впронзительный смех, выражавший неудержимый восторг. Этого только не хватало! Онбыл унижен в их глазах; он уронил свой авторитет и достоинство даже перед этимибедняками; он упал с величественных высот поста бидла в глубочайшую пропасть,очутившись в положении мужа, находящегося под башмаком у сварливой жены.

— И все это за два месяца! — сказал мистер Бамбл,исполненный горестных дум. — Два месяца! Всего-навсего два месяца томуназад я был не только сам себе господин, но всем другим господин, во всякомслучае в работном доме, а теперь!..

Это было уже слишком. Мистер Бамбл угостил пощечиноймальчишку, открывавшего ему ворота (ибо в раздумье, сам того не замечая, ондобрался до ворот), и в замешательстве вышел на улицу.

Он прошел по одной улице, потом по другой, пока прогулка незаглушила первых приступов тоски, а эта перемена в расположении духа вызвала унего жажду. Он миновал много трактиров, но, наконец, остановился перед одним впереулке, где, как он убедился, глянув мельком поверх занавески, не былоникого, кроме одного-единственного завсегдатая. Как раз в это время полилдождь. Это заставило его решиться. Мистер Бамбл вошел; пройдя мимо стойки иприказав, чтобы ему подали чего-нибудь выпить, он очутился в комнате, кудазаглядывал с улицы.

Человек, сидевший там, был высокий и смуглый, в широком плаще.Он производил впечатление иностранца и, судя по изможденному его виду изапыленной одежде, совершил длинное путешествие. Когда вошел Бамбл, он искосавзглянул на него и едва удостоил кивком в ответ на его приветствие.

У мистера Бамбла хватило бы достоинства и на двоих, дажеесли бы незнакомец оказался более общительным; поэтому он молча пил свой джин,разбавленный водой, и читал газету с очень важным и солидным видом. Однако жеслучилось так — это бывает очень часто, когда люди встречаются при подобныхобстоятельствах, — что мистер Бамбл то и дело чувствовал сильное желание,которому не мог противостоять, украдкой бросить взгляд на незнакомца, и всякийраз он не без смущения отводил глаза, ибо в эту минуту незнакомец украдкойпосматривал на него. Замешательство мистера Бамбла усиливалось вследствиестранного взгляда незнакомца, у которого глаза были зоркие и блестящие, новыражали какое-то мрачное недоверие и презрение, чего мистер Бамбл никогдадоселе не наблюдал и что было очень неприятно.