– Подписать вот этот контракт.

Хиггинс медленно прочитал документ и, вооружившись вечным пером, не спеша подписал его.

– Все! – произнес Прайс торжественно и быстро спрятал контракт в сейф. – Теперь садитесь и постарайтесь понять меня, профессор. Признайтесь откровенно, когда вы слушали меня, у вас мелькала мысль – не собираюсь ли я выступить с призывом принять предложение советских лидеров о мирном сосуществовании. Не возражайте, такая мысль у вас была. Так вот: я за войну с Советами, однако за войну особого рода. Это моя личная война и запомните, Хиггинс, до какого-то времени война анонимная. Сейчас вы поймете в чем дело… Вы, конечно, знаете, что ученые ряда стран собираются запустить в межпланетное пространство искусственный спутник Земли.

– Величиной с бейсбольный мяч, – вставил Хиггинс.

– А Советы предлагают шар размером около метра. Слышали вы об этом?

– О да! Пресса, радио, телевидение – все у нас будто помешались на идее межпланетного путешествия. Неужели и вас увлекла эта идея, сэр?

– Я не собираюсь сам и не имею намерения предложить вам лететь на другие планеты. Перед нами с вами другая задача – навести порядок на нашей старушке Земле! Вы говорили об искусственном спутнике Земли размером с бейсбольный мяч… А что, если я вам скажу, что в укромном месте у меня уже заканчивается строительство искусственного спутника размером с солидную яхту?

– Какая сенсация! – вскричал в восторге Хиггинс.

– Никаких сенсаций! – оборвал его Прайс. – Если вы проговоритесь об этом, я просто уничтожу вас, профессор Хиггинс. Меня не интересуют бейсбольные мячи, я пошлю в небо межпланетный бомбовоз, нагруженный атомными и водородными бомбами. Этот бомбовоз, или атомную станцию, я назвал «Космос». И когда мой атомный бомбовоз преодолеет силу земного притяжения и станет искусственным спутником нашей планеты, с высоты тысячи километров я начну войну: атомные и водородные бомбы будут посланы по моему приказу в любой пункт планеты!

Прайс торжествующе прыгал по кабинету.

– Только так можно надеяться на успех в войне с атомной крепостью, которой является Советский Союз… Расстояние от Земли до Луны триста восемьдесят четыре тысячи километров, однако сильнейшие из уже существующих телескопов позволяют видеть на Луне трещины шириной всего в два метра! И это, не забудьте, Хиггинс, на расстоянии в триста восемьдесят четыре тысячи километров. Представьте же себе, что бы мы с вами могли видеть с помощью даже более слабых телескопов с нашего «Космоса» на расстоянии всего одной тысячи километров? Разведка Аллена Харвуда нам не потребуется: ничто на земле не скроется от наших взоров!

– Это увлекательно…

– И вот в один поистине прекрасный день я сброшу супербомбы на ненавистные мне страны, не боясь при этом ответного удара русских. О, тогда я смогу предъявить им любой ультиматум! И не только им – я деловой человек и не собираюсь загребать жар для Дюпонов, Мелонов, Морганов, Рокфеллеров, Гарриманов…

– М-да… – промычал Хиггинс.

– Я – Уильям Прайс буду не претендентом на мировое господство, а именно тем, кто будет диктовать свою волю всему миру, – глаза старика горели зловещим огнем, желтые старческие щеки раскраснелись. Гейм снова увидел перед собой маньяка, дошедшего до исступления.

Прайс остановился и своим обычным, жестким, несколько скрипучим голосом сказал Хиггинсу:

– Я должен спешить с осуществлением моего плана «Космос», иначе русские опередят меня. Понимаете? Когда они овладеют искусством межпланетных полетов, а они им овладеют, – тогда все! Тогда мне незачем больше жить…

Хиггинс осторожно заметил:

– Сначала им придется создать межконтинентальную баллистическую ракету, построить двигатели невиданной мощности! Лишь после этого они могли бы попытаться забросить в космическое пространство искусственные спутники Земли. Но до этого еще очень далеко – даже наши специалисты с межконтинентальной баллистической ракетой терпят пока неудачи – одна за другой взрываются через пару секунд после старта.

– Но это вовсе не значит, что я должен медлить, – возразил Прайс. – Русские могут опередить меня.

– И напасть на Америку? – в голосе профессора звучало сомнение. – Я почти уверен, – продолжал он, – что если Советы опередят нас в области вооружения, они снова предложат нам мирно сосуществовать с ними.

Прайс усмехнулся.

– Меня беспокоит не то, что, создав межконтинентальную баллистическую ракету, русские нападут на нас, а что тем самым они не позволят мне напасть на них, – пояснил он.

– У вас имеются какие-нибудь новые сведения? – насторожился Хиггинс.

Прайс с ожесточением посмотрел на него:

– Они что-то определенно затевают… В частности, для консультации при постройке искусственных спутников Земли привлечен такой видный ученый, как Александр Ясный.

– Физик, специалист по атомному ядру…

– Вот именно. Понимаете? – Прайс неожиданно зловеще рассмеялся. – Впрочем, ему уже не придется больше никого консультировать, об этом я побеспокоился. Мои люди уничтожат его.

Гейм вздрогнул: так вот в чем дело! Гейм и Финчли узнали сейчас то, о чем не было известно даже Харвуду: Прайс не захотел быть с ним до конца откровенным.

– Теперь я скажу вам, Хиггинс, – продолжал Прайс, – в какой помощи от вас я нуждаюсь. Вы, конечно, представляете себе опасности, с которыми нам придется встретиться в безвоздушном пространстве: космические лучи, метеориты, летящие со скоростью, в десятки тысяч раз превышающей скорость полета пули… Мои люди, особенно Джонстон и Шипль, занимаются этими вопросами. Но нам никак не удается преодолеть одно встретившееся препятствие… Вот почему я и вынужден обратиться к вам, я верю, что вы-то сумеете помочь мне.

– Слушаю вас, сэр. Что же от меня требуется?

– Дело вот в чем… – Прайс сделал многозначительную паузу. – Как вы знаете, на Землю почти беспрерывно падает огромное количество метеоритов… Летят они к нам со скоростью большей, чем скорость звука, – десятки километров в секунду. Однако до поверхности нашей планеты метеоритам удается долетать редко – вследствие огромной скорости они сгорают в верхних слоях атмосферы, на расстоянии не менее шестидесяти – восьмидесяти километров от Земли. Атмосфера нашей планеты – благодарная броня Земли, она предохраняет все живое от убийственного действия космических лучей и ливня метеоритов. Но эта благодарная броня оказалась, Хиггинс, проклятием для меня! Представьте, по моему приказу на Землю полетели водородные супербомбы, но что с ними случится, как только они с огромной скоростью ворвутся в атмосферу? Они сгорят, вернее, они взорвутся где-то высоко над землей. Вместо атомной и термоядерной бомбардировки получится безобидный фейерверк! Можно атомную бомбу заключить в оболочку весом в сотни тысяч тонн, с расчетом, что такая махина не сгорит полностью, пока она долетит до земли. Но и это весьма сомнительно. К тому же поднять даже одну бомбу подобной величины на высоту в тысячу километров просто немыслимо. Парашют тоже отпадает – он же совершенно неэффективен в безвоздушном пространстве и не сможет замедлить скорости падения сброшенной с «Космоса» бомбы. Надо найти выход, Хиггинс.