– Вы предлагаете нам применить эту бомбу против одного из городов США? Но ведь тогда погибнет много ни в чем не повинных людей? – неуверенно произнес император Хирохито. – Почему не применить ее против вражеской армии, например?

– Ваше величество, я много думал об этом и понял, что это единственный вариант, как можно заставить наших врагов капитулировать и принять все наши условия. Если погибнут солдаты, то мы не достигнем нужного эффекта. Солдаты и должны гибнуть за свою страну. Это их долг. Вон немцы уже потеряли несколько миллионов солдат в ходе войны. Однако это не заставило их капитулировать. Не думаю, что американцы сдадутся, если мы ударим нашим новым оружием по их войскам. Да и как мы сможем поразить солдат США и не попасть при этом в наших союзников конфедератов или мексиканцев? Только страх тотального уничтожения их городов заставит Западную коалицию сдаться. Вы подумайте о том, как бы вела себя Япония в такой ситуации? Если бы мы потеряли армию, то не сдались бы. Мы бы набрали новых солдат и продолжили воевать. А как бы вы реагировали, если бы узнали, что противник в любую минуту может уничтожить всю Японию? Все наши города и всех японцев. Эта война и так сильно затянулась. И у нас есть шанс ее закончить в свою пользу. Конечно, при взрыве нашей бомбы погибнут тысячи человек, но это позволит нам сохранить миллионы людей, которые погибнут, если война будет и дальше продолжаться! – толкнул я пламенную речь.

Можете назвать меня бесчувственным чудовищем, но другого выхода, как нам заставить врагов капитулировать, я не видел. Раньше я по наивности полагал, что череда поражений заставит США сложить оружие и признать поражение. И глубоко заблуждался по этому поводу. Упертости американцам было не занимать. Без полномасштабного вторжения нашими сухопутными силами на территорию США американцы могли сопротивляться еще очень и очень долго. А сил у японской армии было не так уж и много. Япония ведь не такая большая страна, как те же СССР, США или Германия. У нас едва хватало сил, чтобы сейчас удерживать то, что мы уже захватили. Даже для захвата Австралии у нас не было лишних войск, а уж про Соединенные Штаты Америки я вообще молчу. Там в полевых сражениях участвовали только наши союзники южане и мексиканцы. Мы же оказывали авиационную поддержку и наносили удары силами нашего флота. И именно поэтому американская верхушка была готова воевать дальше. Но как только мы уничтожим один американский город при помощи нового оружия, то это заставит их испугаться и пойти на переговоры. А за Америкой потянутся и все остальные. Мерзко и гадко. Но эту мировую бойню пора остановить, а для этого нам надо напугать весь мир, чтобы они сели за стол переговоров. Я прекрасно помнил, что именно угроза тотального атомного уничтожения удерживала мир от новой большой войны вплоть до двадцать первого века. Только в этой реальности мальчиками для показательной порки с применением атомного оружия предстояло стать американцам, а не японцам. На их примере мы покажем всему миру новую реальность, где есть атомное оружие, удерживающее людей от глобальной мировой войны. И пускай история меня осудит, но, к добру или злу, я это сделаю, и будь что будет. Я так решил.

Следующие полчаса заняли споры о том, где и как нам стоит применить, свое новое оружие. О том, чтобы его вообще не применять даже и речи не возникло. Если есть оружие, то его надо использовать. Че тут думать! Прыгать надо! Ага! Японские генералы в порыве милитаристского энтузиазма предлагали ударить не только по США, но и по другим членам вражеской коалиции в Европе. Однако мне пришлось охладить их пыл, сказав, что у нас всего одна такая бомба и та будет готова только через пару месяцев. Короче, облом, господа самураи! После этого заявления наши спорщики сошлись во мнении, что надо бомбить один город США. Тут опять возник спор. Кто-то предлагал уничтожить Вашингтон. Другие резонно замечали, что если мы уничтожим правительство США, то кто тогда будет подписывать акт о капитуляции.

Я скромно молчал, не желая отягощать без того уже огромную свою вину перед человечеством участием в этом споре. Мне сейчас было очень хреново на душе. Я всегда ненавидел геноцид и вот теперь сам призвал к нему. Блин! Ну что за жизнь такая гадская?! Теперь мне из двух зол приходилось выбирать меньшее. На одной чаше весов жизнь десятков тысяч простых американцев. А на другой – жизнь миллионов людей, которые погибнут, если эта война продолжится. Вот же, мать его, выбор?! Такого и врагу не пожелаешь. Почему я так уверен, что необходима атомная бомбардировка именно мирного города США? Сейчас объясню. Если мы просто взорвем атомный боеприпас где-нибудь в поле на виду у противника, то это вряд ли заставит его пойти на переговоры и принять все… Я подчеркиваю, все наши условия! А если США и Англия заключат этот мир на своих условиях, то это может привести к очень печальным результатам в будущем. Эти страны сохранят все свои ресурсы, армию и флот и начнут готовиться к новой войне, чтобы взять реванш. Ну уж нет! Если заканчивать эту бойню, то только так, чтобы Америка и Англия окончательно перестали быть мировыми супердержавами и потеряли все свое влияние на мировую политику. А значит, их капитуляция должна быть полной и безоговорочной.

Наконец, спор завершился, и все члены Высшего совета договорились и выбрали цель нашей атаки. Услышав, какой из американских городов станет целью, я только устало вздохнул, беззвучно попросив у его жителей прощения. До последнего момента я надеялся, что мою идею раскритикуют и не примут. На подсознательном уровне надеялся. Хотя разум утверждал: «Все сделано правильно. Все логично. Так будет лучше для всего человечества».

Я все это понимал, но почему же на душе от этого было так мерзко? Как будто искупался в яме с помоями. Даже когда я добивался начала войны с Англией и США, мне не было так хреново. Тогда я верил в то, что делаю, а тут вдруг стал сомневаться в правильности своего пути. Война – это мерзкое, грязное и чудовищное дело. И в ней всегда гибнут невиновные!!!

Ночью 22 декабря 1943 года из Перл-Харбора вылетел необычный бомбардировщик. По своему внешнему виду он напоминал объевшийся стероидов американский четырехмоторный тяжелый бомбардировщик Б-17 «Летающая крепость». На его фюзеляже и крыльях красовались опознавательные знаки ВВС японского императорского флота. Бросалось в глаза необычайно мощное для этого времени оборонительное вооружение, состоявшее из восьми башенных установок спаренных 20-миллиметровых авиационных пушек с электроприводами. Стороннего наблюдателя, возможно, удивила бы принадлежность этого бомбардировщика к японским ВВС. До недавнего времени у Японии не было своих стратегических бомбардировщиков. Хотя во флотских кругах и ходили смутные слухи о каких-то гигантских самолетах, постройку которых курировал лично адмирал Ямамото. И вот теперь все эти слухи приобретали вполне зримое воплощение. Новый бомбардировщик был совсем недавно принят на вооружение японского флота под обозначением «Накадзима» G5N «Шинзан». Его тактико-технические характеристики поражали воображение японских военных. Размах крыльев 42 метра. Длина 33 метра. Высота 7 метров. Экипаж 12 человек. Максимальная скорость 580 километров в час. Практический потолок 11 500 метров. Дальность полета 10 000 километров. Бомбовая нагрузка 5000 килограммов.