Кроме воздуха и моря я также уделял внимание и сухопутным частям. Так, в частности, наша морская пехота получила: новые модели плавающих танков, бронетранспортеров, минометов, противотанковых пушек, пулеметов, самозарядных винтовок и противотанковых гранатометов. Кстати, идею гранатометов мы также позаимствовали у немцев. Также парашютные войска Объединенного флота получили новую десантно-транспортную модель автожира, которая по дизайну уже напоминала вертолет и могла теперь перевозить в специальном десантном отсеке восемь человек. В 1943 году у нас официально появился новый род войск – аэромобильные десантные войска.

Между прочим, Японская императорская армия также не стояла на месте и вовсю вооружалась новыми видами самолетов и различной бронетехники. Гранатометы армия на вооружение тоже приняла с большим удовольствием. Тут генералы не хотели отставать от флота. Они даже организовали свои аэромобильные части. Соперничество японских военных не на миг не прекращалось.

Теперь флот США, понесший и продолжавший нести большие потери, не мог с нами соперничать. Американцы теряли свои корабли гораздо быстрее, чем могли их строить. В той истории, что я помнил, все было как раз наоборот. В другой реальности они не несли таких потерь в кораблях и людях. Там Соединенные Штаты могли спокойно вдалеке от войны увеличивать численность и мощь своего флота и армии. Здесь же страна была разодрана на две половины, а война с конфедератами забирала львиную долю ресурсов и людских резервов. Кроме того, война уже шла по обоим побережьям США, не давая времени американской промышленности на обеспечение всем необходимым вооруженных сил Соединенных Штатов. Теперь-то американцы стали понимать, что чувствуют англичане, ведущие войну уже четвертый год подряд. Настоящую тотальную войну, а не то, как ее себе представляли большинство американцев. Я поклялся себе еще в начале этой войны, что заставлю американцев испытать все прелести мировой войны на собственных шкурах.

Может, хоть это отучит их развязывать войны по всему миру в дальнейшем? Ведь в том мире, что я покинул, большинство бед, конфликтов и войн после Второй мировой войны на Земле было связано с деятельностью Соединенных Штатов Америки. Во всех военных переворотах, революциях, локальных войнах, разгуле терроризма и геноцида – везде! – торчали их звездно-полосатые уши. И если вспомнить, в какую помойку тотальной ненависти и насилия американцы превратили мир в двадцать первом веке, то думаю, что вы поймете мою жестокость. Здесь я видел себя хирургом, который должен вырезать раковую опухоль, чтобы она потом не распространилась по всему миру. А японцы были моим инструментом. Цинично? Возможно и так! Но другого варианта решения проблемы под названием Соединенные Штаты Америки я решительно не видел. Нельзя дать им возвыситься. Я-то знал, к чему привело это величие. Пускай лучше пробуют другие страны. В моих глазах американцы свою миссию возглавить человечество и построить великую человеческую цивилизацию профукали. Второго шанса я им не собирался давать. Для меня они были ничуть не лучше очаровашки Гитлера с его тягой к мировому господству. Только Гитлер действовал прямо в лоб и погорел на этом. А вот американцы, маскируя свои бесчеловечные намерения красивыми речами о свободе и демократии, шли в том же направлении. И я видел, к чему они пришли в двадцать первом веке.

Огромный мутно-серый гриб, клубясь, висел над пустыней Гоби. Любой житель просвещенного двадцать первого века без труда узнал бы в нем результат применения атомного боеприпаса. Однако для ноября 1943 года такое зрелище было непривычным. Я с трудом заставил себя оторвать взгляд от перископа противоатомного бункера. После чего, проклиная про себя неуклюжий противорадиационный костюм, неловко повернулся к стоявшему рядом доктору Ёсио Нисине и произнес:

– Отлично, господин Нисина, именно это мы и хотели от вас получить. Вы все-таки добились успеха в своих исследованиях. Ваше имя войдет в историю! Поздравляю!

– Я работал не один, господин Ямамото-сан! К сожалению, мои немецкие коллеги сейчас не могут порадоваться вместе с нами! – ответил печальным тоном глава японского ядерного проекта.

– Да-да! Господа Пауль Хартек и Вильгельм Грот внесли неоценимый вклад в ваши исследования. Если бы не нелепый несчастный случай, то сейчас они бы стояли вместе с нами рядом. Вам повезло, что вы тогда уцелели, господин Нисина. Потеря такого выдающегося ученого, как вы, была бы тяжелым ударом для нашей империи! – попытался я успокоить японского великого физика, вспомнив о том инциденте.

Тогда наши ученые невольно увлеклись экспериментами, что-то пошло не так, и в лаборатории произошел выброс радиации. Немецкие физики Хартек и Грот и еще шесть японских ученых получили большую дозу облучения и вскоре скончались от лучевой болезни. После этого доктор Нисина ввел жесточайшие меры безопасности при проведении экспериментов. Радиация была тщательно изучена, и японские ученые стали более осторожны в своих действиях. Именно поэтому сейчас мы сидели в специальном бетонном подземном бункере в тридцати километрах от эпицентра взрыва, одетые в тяжелые и неуклюжие антирадиационные защитные костюмы.

– Сколько работоспособных ядерных боеприпасов в данный момент у вас имеется в наличии? – спросил я, глядя в глаза отцу японской атомной бомбы.

– Господин адмирал, сейчас у нас больше нет готовых устройств. Производство их очень дорогое, трудоемкое и долгое, к сожалению. Но через два месяца мы сможем изготовить еще один экземпляр «изделия двадцать три»! – начал оправдываться Ёсио Нисина, виновато опустив глаза.

– Значит, через два месяца, говорите? А почему такое странное название «изделие двадцать три»? – задумчиво произнес я, прикидывая в уме, как теперь резко поменяется расклад сил во Второй мировой войне.

– Это не я придумал. Это контр-адмирал Ниппа, исходя из режима секретности, решил так назвать наши изделия. Он говорит, что это, чтобы никто не догадался! – быстро ответил Нисина, нахмурив брови.

Услышав фразу из своей прошлой жизни из старого советского фильма, я невольно улыбнулся и произнес:

– Это он правильно решил. Секретность превыше всего. Не зря я его назначил главой охраны вашего проекта. Если враги узнают, чем вы тут занимаетесь, то понимаете, что произойдет в этом случае? – поучительным тоном заговорил я.

– Не совсем понимаю вас, Ямамото-сан, – залепетал доктор Нисина.

– А вы представьте, что вражеским шпионам удалось проникнуть в ваш научный городок и выкрасть секрет изготовления нового оружия. И теперь подумайте, что будет, если враги нашей империи получат в свои руки такую мощь! – стал я наезжать на японского физика.

Доктор Нисина, по-видимому, смог представить такую картину и невольно содрогнулся. Как создатель такого разрушительного оружия он отчетливо представлял его мощь и силу.

– Я не это имел в виду. Я прекрасно понимаю, зачем введены все эти меры секретности. Просто я… – забормотал великий японский ученый, кланяясь, как заведенный.

– Ладно, ладно! Не переживайте вы так, уважаемый Нисина-сан! Порою вы, ученые, в порыве исследовательского энтузиазма забываете об осторожности. Просто почаще задумывайтесь над этим, чтобы вас не постигла судьба господ Хартека и Грота. Вы смогли открыть секрет божественной мощи. Но если это знание попадет не в те руки, то мир погрузится во тьму. Помните об этом.