был увлечен бесконечными деталями и нескончаемым темпом повествования Чарльза Диккенса. Читая Диккенса, Бункер чувствовал, что у него есть бесконечный запас времени. Но это было не так.

Фрэнк Шихан знал, чего он хочет. Он был уверен, что кого-то погонят взашей. Он должен быть ограничить ущерб одним человеком и убедиться, что этим человеком не окажется он сам. Он не думал, что сделать это будет очень сложно. Он попросил стюарда принести ему мартини с оливкой. Он изучил бумаги, распечатанные с компьютера Тедди Броуди. Мэл наверняка заработал очки за то, что сразу же заполучил их и так оперативно распечатал, но этого было недостаточно, чтобы облегчить их получение. К счастью для Шихана.

Тейлор знал, чего он хочет. Он хотел сохранить свою работу. И снова все возвращалось к Джо Брозу. Если бы он мог доказать, что Броз представляет опасность – что было трудно сделать, потому что Тейлор не знал его проклятого секрета, – тогда любая мера, даже такая чрезвычайная, как убийство Тедди Броуди, будет оправдана. Если же Броз окажется невиновен, то ошибка Тейлора будет непоправимой. Это вопрос не морали, а эффективности и затрат. Жаль парня, конечно, но люди умирают постоянно: на войне, на дорогах, играя в полицейских и грабителей, занимаясь сексом и переедая. Сокрытие убийства стоит дорого. Хотя, как ни странно, если задуматься, убийства почти никогда не имели обратного эффекта. От Уотергейта до «Иран – контрас» к последствиям приводили именно «пустяки»: взломы, переводы денег, получение взяток, ложь под присягой, хранение записок о вещах, которые никогда и нигде не должны были быть записаны. Люди записывали на пленку свои конфиденциальные разговоры и забывали про эти записи.

Тейлор сидел, Тейлор потел, Тейлор строил козни.

Шихан наткнулся на несколько писем, в которых упоминалось о том, что, по мнению Броуди, замышлял Джон Линкольн Бигл. Он передал их К. Г. Бункеру, который раздраженно взглянул на них, но тем не менее взял и просмотрел.

Закончив, старик бросил бумаги в огонь. Тягой их выдуло обратно в комнату. Тейлор поднял их. Он прочитал их. В них говорилось только о создании фильмов и мини-сериалов. Ему не могли приказать остановить кого-то любой ценой, чтобы он не проболтался о каких-то там фильмах.

Фиона Элис Виктория Ричмонд, когда-то жившая в Найтсбридже, пока папа не потерял все, а мама не опозорилась, с рождения знала, что людей заставляют ждать в зависимости не от важности дела, а по их рангу, положению и отношению. Поэтому она доложила Кравицу об изящном жесте Бункера.

В результате стюард сообщил К. Г. Бункеру, что мистер Кравиц примет его через пятнадцать минут, а не через тридцать. Бункер встал и протянул слуге сигару, как будто это были прекрасные чаевые. Учитывая то, что половина десятидолларовой сигары стоит пять долларов, так оно и было[120].

Глава сорок четвертая

Когда я возвращаюсь в дом, мне первым делом хочется сунуть эти дискеты в компьютер и прочитать их. Стив недоволен тем, что ему приходится нести караульную службу. Его сын радуется тому, что держит в руках оружие. Я отправил их на кухню, чтобы миссис Маллиган приготовила им что-нибудь поесть. Мэгги хочет поговорить. Чертовы микрофоны. Она не хочет слушать музыку кантри. Или Бартока, или Баха, или Дилана, или Guns N’ Roses, или Майлза Дэвиса. Она хочет поговорить о своих чувствах. Я хочу врубить компьютер и выяснить, что, черт возьми, у нас есть. Выяснить, может быть, наконец, что происходит.

Мэгги не привыкла к тому, что людей убивают.

Мы заходим в ее кабинет.

Я вставляю дискету с пометкой № 1. Это система резервного копирования под названием «Смарт Сет». Здесь всего 26 дискет. Я начинаю их загружать. Она хочет поговорить.

Я встаю. Я обнимаю ее.

– Не волнуйся, детка, – говорю я. – Я буду защищать тебя. Я позабочусь о тебе.

Ну, знаете, обычное дерьмо, которое должен говорить парень, когда слабая женщина дрожит и плачет в его объятиях. Но я должен вернуться к тем дискетам. Они убили парня из-за того, что на них было. Теперь я узнаю, что это такое. И тогда сделаю то, что задумал. Я надеюсь, что Кравиц и Бигл попадутся нам на крючок, и мы сможем контролировать игру.

Чтобы загрузить все дискеты, требуется около пятнадцати минут. Одна дискета лишняя. Когда я вставляю ее, на экране появляется сообщение, что это не Apple Disc. Я решаю, что это дискета DOS, и открываю программу перевода. Но даже с ее помощью компьютер не распознает дискету. Я откладываю ее в сторону. Естественно, я уверен, что именно на этой дискете содержится волшебный кусочек информации, подсказка, истина, то, за чем все гоняются. Позже Мэгги говорит мне, что Хичкок назвал бы ее макгаффином.

А пока я не могу с этим разобраться, я изучаю то, что у нас есть.

Я придвигаю стул, чтобы Мэгги могла сесть рядом. Чтобы держать ее за руку и быть с ней.

– Что мы делаем, Джо?

У Броуди было несколько игр, которые меня не интересуют. Ряд компьютерных программ, которые ускоряют, управляют, защищают. У него есть «Продиджи» и «Компьюсерв». Там хранится его телефонная книга и ежедневник. У него есть программы для балансировки чеков и налоговых деклараций. Затем документы: кинопробы, рассказы, несколько сценариев, письма. На чтение уйдет несколько дней.

– А как же тот мальчик? Разве нам не нужно что-то сделать? Обратиться в полицию?

Я решаю, что письма – мой лучший вариант.

– Потерпи. Верь мне, детка. Я найду выход из этой ситуации.

Я просматриваю письмо за письмом. Я читаю медленно. Я пытаюсь бегло просканировать их, найти ключевые слова. Конечно, в конце концов мне на глаза попадается «секрет» с тремя восклицательными знаками.

Дорогая мама,

…конечно же, наша работа – это секрет!!! Та-дам! Мы все дали клятву. Ни слова говорить посторонним о том, что мы делаем. Мне кажется, это странная ксенофобия, «СинéMатт» против всего мира. Но я должен сказать тебе, мама, что здесь, в Голливуде, – теперь au courant называть его «Ла-Ла-Ла» – это не редкость. КAA помешана на секретности. Это уже больше ЦРУ, чем КAA. RepCo не дают спуску. Любой, кто говорит – или сливает информацию – о делах агентства, подлежит увольнению! Ipso-presto без апелляции! Его среди бела для выставляют из арендованного «Порше» с телефоном в салоне прямо на бульваре Сансет. Так чем же все занимаются весь день? Они торгуют секретами. Сплетни – это валюта королевства. Они пробуждают в каждом королеву или по крайней мере