— Ты знаешь, я не уверена, что смогу спокойно видеть его. Слишком больно он мне сделал. Но, пожалуй, я рада, что судьба дала ему шанс всё исправить и начать сначала. Такого поломанного жизнью мужчину, только такая светлая душа, как Мел и могла исцелить. — потом поджала губы и произнесла со смешком. — Это меня беременность, наверное, сентиментальной и доброй делает. Хочется всем счастье причинять. В многократном размере. Мужья меня не понимают. Хотя стараются.

— Ну мы же не беременны. — хохотнул Зак.

— А жаль. Вам обоим пока всех нарожаешь, кого вы там себе хотите никаких сил не хватит. — состроила возмущённую гримасу Тоня, чем вызвала дружные заверения, что они бы с радостью вместо неё это сделали, да природа шанса не дала.

Их общение на некоторое время прервало появление дана Айсара с Риссой. Снова начались приветствия и прочие любезности, которые впрочем Фэй не раздражали. В этом кругу родственников она чувствовала себя хорошо и комфортно. Словно на своём месте. Именно так читалось это поселившееся внутри чувство, даря умиротворение.

— Фэй, расскажи как вы встретились с Шэном? Признаться, когда он заявился к нам домой и сообщил, что нашёл свою Пару и что это ты, мы очень удивились. — попросила Рисса, когда все наконец-то расселись. — А ещё намекнул, что помешал тебе в ритуале. Нам же теперь жуть как интересно.

— Ага, не представляю, чтобы Шэн так накосячил. — рассмеялась Тоня.

— Нууу, — протянула Фэй, неуверенно глянув на своего мужчину. Тот сидел рядом с расслабленной улыбкой и никаких признаков беспокойства, что его семья может узнать подробности их встречи, не проявлял. Сочтя это согласием с его стороны, она улыбнулась и начала рассказ. — Всё началось с того, что я приехала домой и узнала, что Мелора из дома ушла…

Рассказ о том, как бравый князь ворвался в руины замка Боар, чтобы сразиться с нежитью, когда она как раз скурпулёзно эту нежить упокаивала, вызвал дружный смех у всех присутствующих.

— Представьте себе, вижу я красивую девушку, которая падает, а к ней несётся мерзкая дохлая тварь. Конечно же я не мог не броситься на помощь. — тоже посмеиваясь, поделился Шэн.

— Я не падала, а опустилась на колени, чтобы напитать пентаграмму. — фыркнула Фэй.

— Откуда мне было это знать? Инстинкты взбесились, требуя спасти и защитить. А потом оказалось, что красавица то некромантка. Очень злая. Ты так на меня смотрела, что я уже думал все щиты поднимать. Упокоила бы ещё, вместо здохлика, прежде чем я объяснил, как покорён тобой.

— И что дальше? — смеясь, спросила Тоня.

— А дальше он увязался за мной, объяснив, что целый месяц свободен от государственных дел и жаждет исправить свой косяк.

Рассказала она вкратце и о том, как они искали лича, и как нашли, но тот успел воскреснуть. Дальше история была уже не такой весёлой, но всем было интересно, особенно, что же именно видела Фэй в том “нигде”, куда выбросило её проклятием.

— И что, даже Санрэаш не добился от него ответа? — спросил Айсар, до этого слушавший молча.

— Нет. — вместо Шэна ответил Зак. — Я конечно могу предположить, что после смерти его пытками не взять, но он уже рассказал всё что только можно. Кроме того, где спрятан этот его филактерий. Что-то с ним нечисто.

— А что такое филактерий? — спросила Тоня, с любопытством переводя взгляд с мужа на Фэй.

— Это вместилище кусочка души, которое может создать особо сильный некромант, чтобы в подобии лича стать совсем неуязвимым. Пока филактерий существует, убить, или упокоить его невозможно. — объяснила жрица Тёмной, с удивлением наблюдая, как вытягивается лицо невестки.

— Экхм. Надо же. А у него случайно змеи Наджини нет? — смущённо хмыкая, поинтересовалась жена кузенов.

— Какой змеи? — удивилась Фэй. Впрочем остальные тоже удивлённо уставились на лилововолосую иномирянку.

— Ой, да не обращайте внимания. Это я одну книжную историю из своего мира вспомнила.

— И что же за история? — первый пришёл в себя Мораг, с энтузиазмом подаваясь к ней ближе. — Идея посетить твой мир мне кажется всё привлекательней. Ты порой такие занимательные вещи рассказываешь. Найду и обязательно попробую.

— О, это детская книга. Она про мальчика, родителей которого убил очень сильный и плохой маг, а убить самого ребёнка не смог, потому что его закрыла собой мать, создав такую защиту, что смертельное заклинание поразило самого злодея. Потом этот мальчик вырос, а этот маг воскрес. И никто не мог его убить. А он, как оказалось, создал такие же вот вместилища с кусочками души. Автор их кристражами назвала. И вот предпоследний как раз был в змее, которая служила этому магу.

— А последний? — с интересом спросил Шэн, а Фэй чувствовала себя так, словно её мешком из-за угла ударили. Она ведь даже не думала на живые объекты. А это было очень даже возможно.

— А последним оказался сам этот мальчик.

— Ужас. — округлила глаза Рисса. — И что его убили?

— Не насмерть. — хмыкнула Тоня. — Счастливый конец, всё такое. Фэй с тобой всё в порядке? — обеспокоилась она, взглянув на некромантку.

— Да. — сипло выдавила та из себя, потом прокашлялась и повторила. — Да. Спасибо. Просто эта история открыла мне глаза. Филактерий действительно может быть живым существом. Просто, мало кто бы на такое согласился. Стать вместилищем чужой души.

— А добровольное согласие обязательно? — поинтересовался Зак.

— Да. Это однозначно.

— Тогда надо искать информацию, кто бы в его окружении был настолько близким, что пошёл бы на такое. — озвучил вывод Айсар.

— Всё его ученики мертвы. Больше нам ни о ком не известно? — поджал задумчиво губы Шэн.

— А Пара? У него была Пара? — вскинула брови Рисса. — Думаю, любящая женщина точно бы могла согласиться.

— Да, наверное. Только нам ничего о наличии таковой тоже не известно. Надо снова искать.

Мысль о том, кто же может быть филактерием Огаста не покидала Фэй весь остаток вечера. Она поддерживала разговор за столом во время ужина, улыбалась, шутила, а сама то и дело возвращалась к этому вопросу, мысленно прокручивая каждое воспоминание, связанное с ним. Смутная догадка не давала ей покоя. Но обмозговать её пока не получалось.

Во дворец они с Шэном вернулись уже почти ночью. И конечно же князь припомнил своё обещание, которое дал ей когда они уходили. Не успела Фэй сообразить, что он делает, как её властный мужчина привёл её к зеркалу, заставил наклониться, так что пришлось опереться руками на стену рядом с резной рамой, и, задрав юбку, действительно взял её. Резко, мощно, неистово, заставляя скулить, стонать и смотреть на отражение их обоюдной страсти в зеркале, сгорая от порочности и сладости этого зрелища. Потом они, конечно добрались до кровати и продолжили, пока Фэй обессиленная не уснула.

А утром, стоило открыть глаза, первая мысль была о том, что всё ведь совершенно очевидно. Филактерий то был у них перед самым носом. Ей стоило только прислушаться к себе, а не списывать свои ощущения на ревность.