Рабы же с авантюристами сбились в кучу и уже пожалели, что пошли этим путем, ведь быть окруженными мертвецами явно никто не хотел. Детей прижали к себе посильнее, а самые смелые вышли вперед, чтобы защищать других.

— О, мои рабы! — послышался мерзкий голос надзирателя.

Толстый зомби вышел вперед и с улыбкой на мертвой роже приближался к несчастным на ходу доставая плеть.

— А ну живо в клетки, а то я… ГХА! — не сумел договорить он, когда мой кулак влетает уроду в челюсть и отшвыривает назад. — А?! Кто посмел?!

— Я, — спокойно говорю, нависнув над ним.

Тот тут же застыл, ведь жалкий ничтожный уродец второго ранга мог быть смелым только против закованных в цепи живых, а не против рыцаря смерти.

— Простите, господин, не увидел вас! — тут же упал на колени этот паразит.

— Пшел прочь! — пнул я его. — Эти рабы теперь мои! Я их вытащил с Рынка, а потому они мои!

— Но, господин… — пытался что-то мямлить надзиратель.

— Молчать! — зарычал я на него. — Убирайся, пока я тебя не уничтожил!

— И-и-и-и! Стража! Спасите! — завизжал он от страха.

Стража же была в замешательстве и не знала, как именно поступить.

С одной стороны, надзиратель был официальным представителем работников Мясного Рынка и имел право на то, чтобы увести рабов. С другой же стороны я как тот, кто вытащил всех их мясорубки, имел свое право забрать «трофей» себе. Надзиратель, которому поручено следить за «товаром», сам бросил его, а другой спас, а значит трусливый и не справившийся со своей работой работорговец ничего говорить не может. Вот только часть живых тут были вооружены, а это уже открывает другую проблему, по которой страже нужно обеспечивать безопасность центра.

И все это могло было вылиться в потасовку, если бы на шум не пришли уже более старшие по званию.

В ситуацию вмешался мастер Борис Мертвитель. Потрепанный, но целый старший рыцарь смерти вышел вперед.

— Что тут за шум?! — задал вопрос глава рыцарей Армии Наследника.

— Господин! — к нему бросился надзиратель. — Этот рыцарь забрал моих рабов и…

— Нашел время думать о такой чуши! — закричал мертвец и просто ударил того кулаком уничтожая пустую голову. — Так! Ор! Что ты тут устроил!

— Выполнял последний приказ Бахока, — отвеваю ему.

Ну, Бахок ничего не приказывал, однако против моих действий он явно не был. Так что из цеховой солидарности я так думаю, он был бы не против моих действий. С него уже вряд ли спросят.

— Делай что хочешь, — махнул тот рукой. — Однако сам будешь следить за ними, под свою ответственность!

— Принимается.

— Выдайте им место под охраной, а об остальном позаботится сам Ор.

После этих слов Старший Рыцарь Смерти ушел по своим делам, а стража успокоилась, что удалось избежать битвы. Я все же дал разоружить авантюристов, но цепей и клеток удалось избежать.

Ко мне вскоре подошел тот самый старик, который явно был среди рабов главным, ну или ему доверяли остальные просто.

— Благодарю за наше спасение, рыцарь, — сказал он. — Однако зачем вам было нас спасать и заступаться?

Поворачиваюсь к явно с трудом стоящему деду. Тот был на вид весьма крепким, но голод и тяжелые условия давали о себе знать, но бородатый седой мужчина на одном упрямстве отказывался падать.

— Когда-то я был паладином, — отвечаю ему. — И пускай я сейчас такой, но я еще не забыл о своих клятвах и долге. Я давно хотел помочь вам и сейчас хочу, но понимаю, что это… все что в моих силах.

Старик некоторое время молчал.

— Мы благодарны тебе за наше спасение, — поклонился старик. — Мое имя Хагрин, я священник Солярис.

— Мое почтенье вам, святой отец, — кивнул я. — Можете звать меня Ор. Это все что я помню о своем имени. Ор из Ордена Выжигателей Пустоты.

— Хм-м-м… наслышан я о вашем ордене, господин Ор, — нахмурился он. — Пугающие вещи порой говорят о вас.

— Репутация у нас не слишком добрая, но долг свой мы чтим всегда.

— Я так понимаю, вы из бродячих паладинов, — заметил Хагрин. — Это легко понять, ведь богов вы не поминаете, даже темных.

Бродячими паладинами называют тех, кто обычно оторван от своего ордена на долгие годы. Эти воины света обычно присоединяются к авантюристам и участвуют в вылазках в небольших командах. Если основные солдаты ордена стараются держаться вместе и выступают в бой единым строем, то бродячие предпочитают быть самостоятельными. Такие как мы несем Свет и Справедливость туда, где порой зло не всегда явно себя проявляет.

Это же объясняет, почему у меня столько специфических знаний как умение читать следы, понимание анатомии и способность понимать следы укусов и прочего. Наставник Логрек сам был бродячим паладином, и он взял меня на воспитание, когда я вступил в орден.

— Я не могу ничего обещать вам, но постараюсь помочь, — сказал я старику.

Тот кивнул и ушел успокаивать своих собратьев по несчастью, а я же остался стоять и думать, как теперь быть дальше. Хороший поступок я совершил, а вот что теперь с ним делать и как разрешить назревающие проблемы еще не придумал…

— Ох, и ведь может, не понадобится.

Пожиратель где-то там и скоро он придется сюда….

* * *

- Убирайся отсюда! — его голос прозвучал сквозь шум взрывов и разрушающегося замка. — Уходи! Защищай ребенка!

- Но… — пыталась возразить она. Она не желала оставлять своего любимого сражаться в одиночку.

- Ребенок важнее! Скорее!

Заскрежетав зубами, темная эльфийка все же поддалась на его слова и бросилась бежать. Он прав, защита их еще нерожденного дитя куда более важное дело. Берит сможет позаботиться о себе, он сильный, он победит Избранного, а ей нужно позаботится о другом…

Долорэ остановилась, когда дорогу ей преградил он…

Рыцарь с сияющими глазами…

И в этих глазах она увидела лишь смерть…

— НЕ-Е-Е-ЕТ! — резко проснувшись, она тут же схватилась за свой живот.

Рана давно затянулась и исчезла, но после таких снов всегда болела снова, словно тот рыцарь вновь поразил её в тот миг. Один из соратников Избранного не дал ей тогда спокойно уйти и попытался остановить. Долорэ все же удалось уйти, но ценой…

— Все хорошо, все хорошо, все хорошо, — дрожа, говорила она.

Некогда прекрасная эльфийка, а ныне матка пауков она все никак не могла забыть тот день триста лет назад. И пускай ей удалось добиться своего и исправить то, что было сделано, но страх все равно не собирался отпускать.

— Я ведь перестала видеть эти сны… Почему они опять мучают меня?! — прошептала Долорэ.