“День за днем, час за часом. Кибуц – великое произведение. Я обещаю тебе: если ощущение святости нашей жизни исчезнет, я буду первым, кто тебе скажет: давай, уберемся отсюда”.

По разному относятся люди к ее популярности. Она чувствует демонстративное охлаждение со стороны друга юности писателя Моше Шамира. Она считает, что причиной стала их былая дружба, особенно укрепившихся после катастрофы на Масаде в 1942.

Тогда насколько молодых людей, участвовавших в восхождении, были ранены осколками гранаты, выкатившейся из кармана парня, отвечавшего за костер. Они с Моше, инструкторы, мотались от больницы к больнице…

Она продолжает уважать Моше Шамира за бескомпромиссность, с которой он отстаивал свою правду. Его первый рассказ, опубликованный в газете “Аль Амишмар”, привел в шок Движение кибуцев. В рассказе член кибуца посещает проститутку. Язык писателя остёр, как лезвие бритвы. На него набросились с критикой, но он защищал свой рассказ.

Она оскорблена тем, что ее успех изменил его отношение к ней.

Наоми полагает, что из-за того, что Израиль критиковал его книгу “Царь из плоти и крови”, Шамир относится к критику, как к врагу. Книга была высоко оценена читателями, и лишь Розенцвайг не принял ее. В своих лекциях он говорит: “Этот роман вовсе не оригинален. Автор находится под чужим влиянием. Через пару лет восторг читателей будет забыт. И роман сойдет с книжных полок”.

Моше Шамир выступает против романа “Саул и Иоанна”, ибо он возвращает израильских читателей обратно в диаспору.

Наоми понимает, что шум, возникший вокруг ее книги, и похвала из уст Баруха Курцвайля порождает зависть у коллег-писателей. Курцвайль разносит в пух и прах произведения израильских писателей, а ее превозносит в своих лекциях и статьях за современный дух ее творчества.

“Она не наша!” – отвечает Моше Шамир Аврааму Шлионскому, который напоминает ему, что Наоми Френкель была членом ХАГАНы и участвовала в войне за Независимость. Но ее проза на была напечатана в “Сборнике друзей по оружию”, вышедшем в 1956, в издательстве “Сифриат Апоалим”.

“Моше Шамир прав, – сказал Израиль, – Наоми Френкель не принадлежит к ним. Она – классик”.

В зале “Цавта” в Тель-Авиве собралась публика на вечер, посвященный выходу в свет книги-альманаха “Дневник товарищей по оружию”. У входа в зал писатель Аарон Мегед приветливо пожал ей руку. Это крепкое рукопожатие подняло ей настроение. “Ты стоишь выше всех нас, а забилась в уголок твоего кибуца. Никто тебя не видит в писательском кафе “Касит”.

Начался вечер, и первые же слова Моше Шамира оскорбили ее слух: “Нет у народа Израиля больше такого поколения, как поколение штурмовых отрядов Пальмаха!” Все в душе ее восстало. Что за глупость! Шамир приписывает всю доблесть и славу своим соратникам, и только им! А как же быть с героями еврейского сопротивления нацистам? Куда делось мужество перед лицом смерти евреев Европы, которые поднимали восстания в гетто? Из слов Моше Шамира вытекает, что вся борьба евреев не стоит ломаного гроша в сравнении с действиями Пальмаха.

Сидя среди публики, она впервые поняла важность своего романа, как исторического повествования, возвращающего читателей в диаспору. Жаль, что его успех порождает такое сопротивление.

Она пригласила Моше на вечер, посвященный ее книге и организованный женой президента государства Израиль Рахелью Янаит Бен-Цви. В ответ услышала:

“Ты что себе думаешь! У меня только и дела, что ходить на твои вечера! Я – писатель! Я пишу книги! Я сейчас в процессе работы!”

Другие писатели также проигнорировали приглашение. Им не понравилось, что первым из писателей к Президенту пригласили не Агнона, а Наоми Френкель, автора лишь одного романа.

Отчет о вечере в доме президента был опубликован в газете “Аль Хамишмар” Нехамой Гиносар под заголовком “Встреча поколений. Вечер в доме президента, посвященный книге Наоми Френкель”. Стены и потолки из дерева, цветы в вазах создавали картину изысканной простоты. Среди приглашенных гостей были работники издательства “Сифриат Апоалим” и редакции газеты “Аль Амишмар”, писатели Авраам Шлионский, Эмма Левин-Тальми, Ривка Гурфайн, Азриель Охмани, Давид Анегби, Яков Амит, Натан Шахам. Всех их объединяло прошлое, настоящее и будущее страны.

Жена президента в своем выступлении вспомнила дни, когда она руководила учебной фермой молодых недавно приехавших репатрианток, среди которых была совсем молоденькая. Девушка обладала весьма сложным характером. Девушки хвастались тем, что у них, в Германии, были дома в одиннадцать комнат, привезенными нарядами и флаконами духов.

Шли годы привыкания к жизни кибуца и сомнений, годы врастания в новую жизнь.

Трудилась Наоми на сельскохозяйственных работах, затем была инструктором молодежи и воспитала десятки юношей и девушек из разных стран.

И вот из воспитателя превратилась в писателя, и книга пришла к нам, читателям. И мы переживаем перипетии героев романа и ждем с нетерпением продолжения истории их жизни.

В других выступлениях было отмечено, что это первый роман в молодой литературе на языке иврит, возвращающий нас к нашим национальным источникам и корням. Говорили о широкой панораме событий, об эпическом развороте еврейской и общечеловеческой темы, о новых горизонтах, которые роман открывает перед нашей культурой, добавляя ей высоту и глубину. Отмечали зрелость и цельность этого произведения, красочный стиль письма, целостность образов и сюжетов, включенных в общую структуру романа. Говорили о главной теме – судьбе еврейства диаспоры, обреченного уничтожению, и надежде на сохранение ростков, из которых вырастет новая жизнь. Роман также важен тем, что для молодежи, которая воспринимала слово “сионизм” в кавычках, он эти кавычки снял. И не случайно написан роман именно в кибуце.

Наоми сказала в заключение несколько слов: “Книгу я написала вовсе не из-за тоски по Германии, тоска у меня была по желанию, чтобы страна Израиля стала моей. Трудная борьба за нее была той силой, которая диктовала мне роман. Я писала его на иврите, и немецкий язык больше не был моим языком…”

Прошло два года. Она замыкается в своем рабочем кабинете, на первом этаже двухэтажного дома на холме, на окраине кибуца. Этот дом во время войны за Независимость был укрепленной позицией, одной из первых в Издреельской долине. Бойцы и члены кибуца гибли от огня арабских снайперов с гор Гильбоа. Стены дома укрепили, прорубили амбразуры, превратив дом в настоящую крепость. Специально для Наоми выделили комнату, несмотря на то, что она совсем недавно стала членом этого кибуца. Израиль наводил порядок в грудах ее книг, одежды, разбросанных по комнате вещей. Заботился об аромате в помещении, каждый раз, обновляя букеты роз. И, главное, старался оберегать ее настроение и внутренний покой от сплетен.