– Где ты раздобыла все это серебро?

– А, ну… – на мгновение она стала уклончивой. – На самом деле, мы его заработали, но тебе лучше обо всем спросить Саламандра.

– Хорошо. Эй, Амир! Вы с ребятами будете спать в комнате наверху, которая обычно отводится простолюдинам. Пусть устраиваются, затем подождут Саламандра и других. Скажи Перрину, чтобы устроился в конюшне вместе с лошадьми. Не беспокойся, он не станет спорить – он предпочтёт спать там.

«И там он будет в большей безопасности, – подумал Невин несколько мрачновато. – …от Джилл.» Когда он брал с собой Перрина, то забыл, что Джилл будет совсем не рада увидеть человека, которого она считала своим мучителем. Невин понимал её чувства, но в то же время у него не было никакого желания видеть, как Перрина забивают до смерти прямо у него на глазах.

После того, как вернулся Саламандр, он, Джилл, Родри и Гвин собрались в крохотной гостиной Невина и сели на пол, а сам Невин беспокойно ходил взад и вперёд. Хотя старик знал, что все они ждут, когда он заговорит, ему было трудно начать.

Они ожидали, что вот сейчас он разом решит все их проблемы, в то время как он точно знал, какой запутанной стала ситуация. Наконец он решил начать с той нити паутины, распутать которую было легче всего, и показал на Гвина.

– Кто ты, парень?

Гвин нервно облизал губы и только посмотрел на Родри.

– Он был ястребом, мой господин, – сказал Родри. – Но теперь это мой человек, и я готов за него поручиться.

Невин повернулся к Гвину, поймал его взгляд, когда Гвин попытался отвернуться, и переключился на зрение двеомера, которое проникало глубоко в душу.

На мгновение перед его глазами мелькнули другие глаза – голубые, жёсткие и холодные, но несколько встревоженные – и с ухваченным видением пришёл голос плачущего мужчины, того, кто много лет не позволял себе плакать.

Затем видение пропало. Оно оставило Невина удивлённым, а Гвина – ужасающимся. Он сжался в углу маленькой комнатки, пытаясь заговорить, но губы его шевелились беззвучно, не в силах вымолвить ни слова.

– Я не стану причинять тебе боль, парень. Если Родри говорит, что ты сменил хозяина, то я верю ему.

Гвин тяжело сглотнул, вздохнул и обрёл голос:

– Я скажу все, что знаю о ястребах. Я был только надёжным рядовым, не руководителем, но все, что мне известно, с радостью расскажу.

– Хорошо. Позднее мы поговорим с тобой с глазу на глаз, ты и я. О, не надо так пугаться. Это будет гораздо проще, чем проходила твоя инициация. – Невин внезапно уселся на край табурета. – Ты же понимаешь, что перед тем, как я приму решение, мне важно знать как можно больше. Родри, начнём с тебя. После того, как завершилась глупая вражда в Кергонни, – что произошло? Почему ты направился в Керрмор?

– Не могу сказать, мой господин. Я не помню. О, конечно, вы ещё не знаете. Они забрали мою память. Я припоминаю только отдельные обрывки моей жизни – той жизни, которая была до того, как они привезли меня в Бардек. Ястреб по имени Барума…

– Он не ястреб! – рявкнул Гвин. – Член проклятого мерзкого Тёмного Братства, но не ястреб.

– Ну, хорошо, – продолжал Родри. – Это дьявольское порождение со слизью вместо кишок по имени Барума взял меня в плен и расколол мою память на куски – по крайней мере, насколько я могу судить.

Он произнёс это так спокойно, что Невину потребовалось некоторое время, чтобы понять значение сказанного. Затем Невин выругался, и вся ярость, которую он чувствовал при виде убитых жрецов, снова вскипела в его душе, свежая и горячая, как лава вулкана.

– О, в самом деле? – послышался горячий шёпот старика, заставивший всех отшатнуться. Невин сделал глубокий вдох и заставил себе говорить нормальным тоном: – Они так сделали? Ну, тогда это все меняет. Этого достаточно. Мне нужна информация от каждого из вас, прежде чем я начну планировать атаку. Я принял решение. После того, как вы все будете в безопасности на пути в Элдис, я приступлю к выполнению маленького поручения архонта и вернусь сюда, чтобы стереть эту мерзость с лица земли.

– Простите меня, мой господин, – перебил Родри, и в его голосе зазвучала сталь. – Но я никуда не собираюсь уезжать, пока не помогу вам в этом. Я поклялся убить Баруму, и я его убью, даже если мне придётся умереть, и Аберуин сгорит в пламени из-за моего отсутствия.

Невин открыл рот, чтобы поспорить, но затем начал колебался. Он почувствовал, как по спине пробежал холодок двеомера, который подсказывал, что ему потребуется помощь во время выполнения задания, которое он на себя взвалил. Он также мог понять, что просто потеряет время на споры – Родри все равно не отговорить.

– Хорошо. Предполагаю, никто из остальных тоже не собирается уезжать. Нет смысла с вами препираться. Однако помни, Родри, мой мальчик… Ты можешь быть гвербретом Аберуина, но я – Мастер Эфира. Это моя война, и здесь я – военачальник. Или ты подчиняешься моим приказам, или вообще в ней не участвуешь.

– Договорились. Клянусь.

Дело близилось к рассвету, когда Невин лёг спать. Вначале он выслушал все, что могли ему рассказать Саламандр, Джилл и Родри об их приключениях в Бардеке, затем выгнал всех из комнаты и на много часов закрылся с Гвином. Хотя Гвин никогда не поднимался высоко в иерархии гильдии наёмных убийц, он провёл большую часть своей жизни как ястреб – с тех пор как оказался в поле их зрения, будучи беглым рабом десяти лет от роду. Он знал имена и места, и тайные знаки, и ритуалы. Он слышал обрывки планов и подробности вражды, мелких войн внутри Братства. Он был готов все это рассказать и порыскать по всем уголкам своей хорошо тренированной памяти, когда сидел на полу в комнате Невина. Гвин резко изменил привязанность и теперь помогал новым друзьям так же тщательно, как в прошлом стал бы выполнять заказ на убийство. Тем не менее, Невин мог видеть: перемена господина не имела никакого отношения к чести и очень малое – к моральным принципам. Гвин только знал, что вся его жизнь была сплошной сумятицей страданий, и его любовь к Родри, чувство одновременно слепое и мудрое, стало последним шансом разрубить узел и освободиться. Невин предпочитал пользоваться любым, первым попавшимся оружием, лишь бы освободить человека от зла – и при этом ему было безразлично, что за человек перед ним, – точно так же он не стал бы бранить спасительное лекарственное средство только потому, что оно не упомянуто в лучших травниках.

– А теперь самое важное, – сказал, наконец, Невин. – Ты знаешь, где живёт Старец?

– И знаю, и не знаю. Тем, кто занимал в нашей иерархии низшее положение, вроде меня, не сообщают таких деталей, но я знаю, что он получил поместье от архонтов Вардета.

– Боги! Оно не так далеко!

– Я знаю только это. Господин, я продолжаю думать, что Старец в некотором роде заманил нас сюда. Мы думали, что мы такие умные, но все это время он подманивал нас к себе, как паук притягивает прилипшую к паутине муху.

– Ты слишком много времени провёл рядом с Саламандром и его пламенным воображением.