Юля между тем рвала и метала. Впервые за долгое время Сергей повел себя не так, как ей того хотелось… И что делать? Иногда она подумывала сделать аборт и все чаще ругала себя за самонадеянность.

– Переоценила ты себя, дочка, – качала головой ее мать. – Да и вообще, чего полезла к женатому мужчине? Будешь воспитывать безотцовщину…

– Ну и что с того, что Сергей женат? – огрызалась она. – Они не живут вместе! На ней женился ради ребенка, так почему на мне не жениться? Тем более меня он любит, а ее – нет!

– Молодая ты еще, глупая. Мужчины – рабы привычки. Любит, не любит – это другой вопрос. Любовницам всегда в уши заливают, мол, жену не люблю, да только разводиться не спешат почему-то. Жен на любовниц не меняют – слышала такую поговорку?

– Прекрати называть меня любовницей!

– Так ты любовница и есть. Могу не называть, но сути дела это не изменит.

– Мама, перестань меня нервировать! Это вредно для ребенка! Даже Тамара Николаевна на моей стороне, а ты…

– Ладно, дочка, давай закроем тему. Не женится – ну и ладно, воспитаем сами.

– Если не женится, то на фига мне ребенок?

– Не смей так говорить! Уже нагрешила достаточно: в постель к женатому человеку влезла, ребенка заимела… об аборте и не думай!

– Мама, ты рассуждаешь, как столетняя старуха. Вопрос греховности меня волнует в самую последнюю очередь.

– А зря. Ну хоть о здоровье своем подумай – или это тебя тоже не волнует?

– Волнует, – буркнула Юля. – А еще меня волнует, как жить дальше с ребенком и без мужа.

– Как все живут. Не ты первая, не ты последняя. И вообще, тебе уже давно не шестнадцать. Эти вопросы надо было задавать себе раньше.

– Он должен на мне жениться, – упрямо твердила Юля. – Еще ничего не потеряно. У него сейчас шок, но он одумается.

– Сергей уже женат…

– Так разведется! – закричала она. – Проблема, что ли?

– Успокойся, дочка. Тебе и правда сейчас лучше не нервничать. Подумай о ребенке.

– Я думаю в первую очередь о себе и своем будущем.

– Больше от тебя ничего не зависит, – вздохнула мать. – У нас с отцом есть сбережения, у тебя хорошая работа… Даже без Сергея мы не пропадем.

Юля закрыла лицо ладонями и зарыдала.

Сергей улетал в Египет, так и не приняв окончательного решения. С одной стороны, он понимал, что надо объясниться с женой, с другой – не мог найти в себе силы этого сделать. В его памяти всплывали картины: лицо Ахмеда, когда он застал их с Моной в кафе… то, с какой тоской она сказала, что у нее больше нет семьи, – и его решимость таяла, словно мороженое на солнцепеке.

«Легче выйти с голыми руками против тигра, чем признаться жене, что хочешь развестись», – хмуро подумал он. Теперь Сергей понимал, отчего мужчины так неохотно идут на разрыв, даже когда отношения в семье зашли в тупик. Куда проще и комфортнее оставить все как есть… Но что в таком случае делать с Юлей и ее ребенком? Если бы не они, роковое признание можно было хотя бы отложить…

В конце концов его осенило: они ведь женились в Украине, значит, и разводиться нужно там же. Собственно, развестись в Египте невозможно до тех пор, пока их брак не легализован для этой страны. А откуда Мона узнает, что он с ней развелся? Значит, он может подать на развод, но не торопиться сообщать об этом жене. Это давало Сергею желанную отсрочку, и он воспрял духом.

«Таким образом можно хотя бы потянуть время».

С этой оптимистичной мыслью Сергей улетел в Египет. Мона показалась ему похудевшей и еще более измученной, чем в прошлый раз. Сальма сильно выросла; она уже сидела в кроватке, пыталась встать на четвереньки и тащила в рот все подряд, но спала по-прежнему неважно.

– Я обошла несколько врачей, но никто не видит особой проблемы. Просто очень активный и легковозбудимый ребенок, – рассказала Мона.

Сергей жалел жену; пожалуй, жалость затмила в нем все остальные чувства. Он видел, что Мона вконец измотана, и даже пару раз порывался помочь ей с дочерью. Как назло, именно в эти дни Юлю как будто прорвало: она постоянно слала ему сообщения, заставляя Сергея краснеть и уходить в другую комнату. В конце концов Мона заметила в поведении мужа неладное: он напоминал ей нашкодившего кота, который разбил банку сливок и теперь прячется от хозяев, опасаясь справедливого возмездия.

«Уж не появилась ли у него другая женщина?» – подумала Мона.

Сергей был с ней любезнее, чем раньше; он ни с чем не спорил и, казалось, старался избегать конфликтных ситуаций, но это лишь обострило ее подозрения. В один прекрасный день Мона вопреки обыкновению не легла спать рядом с Сальмой, а осторожно взяла телефон мужа. Аппарат был заблокирован, но она еще днем успела подсмотреть код блокировки. Дрожащими руками Мона стала открывать файлы и приложения; в горле пересохло, сердце отчаянно билось. Она чувствовала себя преступницей, но все же твердо намеревалась довести дело до конца и подтвердить или опровергнуть свои подозрения. Большая часть переписки была на русском, так что Мона не смогла ее прочесть (она читала по-русски с большим трудом, а понимала еще хуже), но даже этих знаний было достаточно, чтобы увидеть обширную переписку с адресатом по имени Юля.

«Юля – это женское имя, и довольно распространенное… как бы узнать, кто она такая и о чем пишет Сергею?»

Она зашла в Галерею. Значительную часть фото Сергей предусмотрительно удалил – не то чтобы он ожидал от жены шпионских действий, скорее просто перестраховался. Однако в папке «Блютуз» остались несколько фото, которые Юля скидывала со своего телефона. Мона увидела их, и ее сердце оборвалось, а телефон вдруг выпал из рук и с глухим стуком упал на ковер. Содержание фотографий не оставляло ни малейших сомнений в том, в каких отношениях она состоит с Сергеем, – там были и объятия, и поцелуи.

«Фото явно из Канады, – растерянно думала Мона. – Неужели она прилетала к нему? А может, они вообще живут вместе? О Аллах! И эту девушку я считала своей подругой!»

После отъезда Моны из Киева ее отношения с Юлей практически прервались; в самом начале Мона написала ей несколько писем, но та ответила с большим опозданием и как-то скомканно. Юля просто не знала, как теперь вести себя с Моной; после первой ночи, проведенной с Сергеем, продолжать разыгрывать лучшую подругу даже ей казалось уж слишком лицемерным. В последний раз Юля поздравила Мону с рождением дочери, отправив ей открытку с пожеланиями всего наилучшего; после этого они не общались.

Какое-то время Мона сидела на диване, тупо глядя в одну точку, но когда оцепенение прошло, она взорвалась. В глубине души Мона понимала, что лучше собраться с мыслями, оценить ситуацию и отложить разборки хотя бы до утра, но у нее не хватило терпения сдержать свои эмоции. Она вбежала в комнату и зажгла свет.

– Подлец! Предатель! Ненавижу тебя! – Сергей открыл глаза и сразу зажмурился.