Через день – Левка еще не вернулся с работы – Анастасия приняла гостью. Это была жена Мартына. Надо ли говорить, сколько изумления вызвала у нее нежданная гостья, выглядевшая утомленной и жалкой? И откуда она узнала адрес? Женщина села на табурет, огляделась, улыбнулась Ксюше, тихо сказала:

– Вы удивлены? А я знаю о вас много. Мартын, когда хотел сделать мне больно, говорил о вас. Он говорил, что любил вас когда-то…

– Меня не интересует, кого любил ваш муж. Вы пришли устроить мне сцену?

– Нет-нет, вы неправильно меня поняли. Это Мартын сдал вашего мужа.

– Я знаю.

Женщина снова посмотрела на Ксюшу, опустила голову.

– Значит, он вернул вам девочку…

Анастасия молчала, так как не понимала, зачем эта женщина пришла к ней. А та продолжила:

– Я все знаю. Странно, ведь он так и не узнал, что вы принесли мне ожерелье.

– Почему вы говорите о нем в прошедшем времени?

– Мартына убили. Позавчера ночью, – сказала она тихо. – Застрелили.

– Вы что же, думаете, я его убила? – похолодела Анастасия, вспомнив, как с ее языка во время ее визита в дом Кочуры сорвались угрозы.

– Нет, что вы… Я не думаю… – Женщина вела себя так, словно услышала обвинения от Анастасии: смущалась, оправдывалась, проглатывала волнение. – Мартын… он сам напрашивался… многим людям делал подлости. – Достав из сумочки колье, жена Кочуры положила его перед собой на стол. – Он рассказывал мне об ожерелье, думал, оно из драгоценных камней. Когда его убили… я показала ожерелье одному человеку. Вы только не подумайте, что я хотела его присвоить… нет-нет… я бы в любом случае отдала его вам. Просто мне было интересно, из-за чего он так озверел. Ювелир сказал, что камни замечательные, но не бриллианты. Вот, возвращаю его. Если из-за этой вещи он причинил вам горе, я не хочу, чтобы ваши проклятия пали на моих сыновей. – Жена Мартына встала, подошла к двери, оглянулась. – Он был очень тяжелым человеком. Я его боялась. Бог ему судья. А вы уезжайте отсюда. Может, где-то лучше, чем здесь. Булкин и Егоров знают об ожерелье, они не оставят вас в покое. Уезжайте. А я ничего не расскажу никому, не волнуйтесь.

А вечером…

– Ты что наделал? – ругала Анастасия Левку, когда тот хлебал пустые щи, вернувшись после дежурства. – Как ты убил Мартына? Одной рукой?

– Ага, – опустив голову к тарелке, ответил тот. – Для худого дела и одной руки довольно. Я устретил его, сказал, что ты дала мне монисто, чтоб я отдал ему. Сказал: давай Ксюху, опосля получишь монисто – мол, не со мной оно, в месте одном, а то я тебя знаю… Договорилися устретиться. Он привел Ксюху. Ты не думай, Ксюха не видала, как я его… Я за углом ее оставил, наказал с места не сходить, ну и…

– Где ты взял пистолет? – Он не ответил. – Отдай его мне.

– Не отдам, не проси, Настя, – набычившись, произнес Левка.

Вот так тихий! Анастасия была вне себя.

– Ну почему, почему ты не посоветовался со мной?

– Так ить…

– Молчи уж! Я ведь позаботилась, чтоб он вернул Ксюшу. И он бы вернул. А теперь подозрение падет на нас! Какие-то Булкин и Егоров знают о колье, они были с Мартыном, когда он забрал Ксюшу. Нам убираться следует из этого города, мне так и сказала жена Мартына. Срочно! Боже мой, завтра придут и арестуют нас… Куда ты?

– Так ить просили подежурить и сегодня…

– Не лги! Не пущу!

– Настя, меня с работы выгонят, как будешь жить? За колье нынче много не дадут, обдерут тебя как липку. А мне хочь и немного, а платят. Пусти.

Он знал, где их искать. Как только Анастасия сообщила, что у нее в классе есть сын Кочуры, Левка в свободное время тайком выслеживал Мартына. Он не мог простить ему гранаты, которую Кочура кинул в Стрижака, в результате чего оторвало руку и ему. А все из-за чего? Из-за Насти и золота, которое отняли у махновцев, будь оно проклято. Левка нутром, привыкшим к опасностям, чуял, что от Мартына придет беда. Потому и выяснял, с кем тот дружбу водит, чем занимается. И беда пришла – забрали Николку. Левка не мог допустить, чтоб с Настей и Ксюхой случилась новая беда. И что тогда ему одному делать на этом свете? Он сжимал левой рукой «бульдог». Сначала револьвер забрал у Насти Николка, потом, уже в России, отдал Левке, чтоб тот кинул в реку. Еще чего! Вещь нужная, сгодится… И Левка прятал револьвер все эти годы. И час настал. Кругом царят бандитские законы, поэтому он шел защищать себя и близких бандитскими приемами.

Кочура, Булкин и Егоров дружили крепко. В основном сошлись на пьянстве и на бабах. Все трое часто захаживали в подпольный притон либо кутили на квартире у Булкина или Егорова. В общем, редко выдавались дни, когда б они не пили. Поэтому Левка не сомневался, что в одном из трех мест отыщет Булкина и Егорова. В притон не попасть, таких, как Левка, там на порог не пускают, но перво-наперво он двинул в притон. Это обычный дом, где «сознательные элементы», то есть руководящие работники, развлекались с «буржуазными элементами» женского пола. Левка перелез через забор, подобрался к окнам. В щель между шторами рассмотрел, что Булкина и Егорова там нет.

Он поторопился покинуть двор, направил стопы к Егорову. Оба жили одни и в отдельных квартирах. По дороге Левка думал, как их выманить на улицу, ведь в доме опасно убивать – шума много. И придумал.

В окне Егорова горел свет. Левка уверенно постучал два раза. Открыл хозяин – сильно навеселе, с папиросой в зубах. Левка торопливо сказал:

– Меня прислали предупредить: едут к вам.

Объяснять не надо было, кто едет. У Егорова мгновенно покрылось пятнами лицо, и он протрезвел за считаные секунды.

– Кто предупредил? – спросил Егоров, едва ворочая от страха губами.

– Опосля узнаете, на месте. Пошли, покажу, где спрятаться, вас ждут.

Егоров в панике хватал вещи, попадавшиеся под руку, бросив кому-то внутрь квартиры: «Уходим! Нам хана!» Из квартиры он выбежал с таким же перепуганным Булкиным. Левка смекнул, что эти двое неспроста собрались сегодня вместе – скорее всего, обговаривали, как отнять у Насти колье. Он повел их в сторону бараков, где жили рабочие, подгоняя негодяев, чтоб поспешали. Левка выбирал место, и пустырь перед бараками как раз подходил для задуманного им дела. В какое-то мгновение он развернулся резко к Булкину и Егорову всем корпусом и выстрелил по разу в каждого. Но сразу не убежал, а убедился, что те мертвы. После этого он рванул со всех ног домой, слушая лай собак и голоса людей.

Анастасии дома сказал:

– Никуды не поедем. Не бойся.

И более ни на один вопрос не ответил.

Вернувшись назад, в прокуратуру, Архип Лукич собрал ребят и, первое, что сделал, – потребовал отчета о проделанной работе. Считая субординацию важной составляющей, которую в таких учреждениях, как прокуратура, нарушать нельзя, юный следователь Слава начал: