Мэвис вытащила письмо из конверта и начала читать. Она водила пальцем по строчкам, словно пыталась соскрести чернила и прочесть зачернутые слова, потом недоуменно уставилась на мать.

— Здесь не говорится, что они в Австралии. Как тебе это вообще в голову пришло?

— Рита пишет, что они плыли на корабле шесть недель.

— Это не значит, что они в Австралии, — упрямилась Мэвис. — Рита, наверное, пошутила. Посмотри, сколько она наделала ошибок, пришлось все вычеркнуть.

— Мэвис, посмотри на конверт. — Лили ткнула в конверт указательным пальцем. — Видишь эти марки, они австралийские, не английские!

— Не может быть, — прошептала Мэвис. — Они в «Нежной заботе».

— Нет, — терпеливо повторила Лили. — Я ходила в «Нежную заботу», их там нет..

— Но это не значит, что они в Австралии! — закричала Mэвис. — Не может быть. Как же они вернутся домой?

— Мэвис, они никогда не вернутся, — ответила Лили.

— Да что ты такое говоришь! — воскликнула Мэвис. — Конечно они вернутся. Они приедут домой, когда Ричард немного подрастет.

Лили недоверчиво взглянула на дочь. Неужели она верит в то, что говорит? Ведь сама же подписала бумаги, когда отдала девочек в приют.

— Мэвис, ты же отказалась от них, подписала отказ.

— Не навсегда, ненадолго…

— Мэвис! — в отчаянии воскликнула Лили. — Ты что, не понимала, что подписываешь?!

— Я не справилась бы сразу с тремя детьми! — взорвалась Мэвис. — Я отослала их только на время.

— Они ведь возвращались домой, помнишь? Они убежали из «Нежной заботы», но ты отправила их обратно.

— Не я, Джимми… — пробормотала Мэвис.

— Но ты позволила ему.

— Я не могла. Ричард тогда только родился, я бы не справилась.

— Мэвис, — ледяным голосом произнесла Лили, — ты ведь знаешь, что отправила их в приют навсегда. Ты выбрала Джимми, а не своих детей.

— Неправда! — взвизгнула Мэвис.

— Но ты подписала бумаги, что передаешь опеку над своими детьми приюту «Нежная забота».

— Я не читала внимательно, — протестовала Мэвис.

— Зачем же ты тогда подписала их?

— Не знаю! Джимми сказал мне подписать.

— Ну, Джимми-то прекрасно понимал, что в них написано, — вздохнула Лили. — Посмотри правде в глаза, Мэвис. Он не хотел, чтобы девочки вернулись домой… так же как и ты.

Мэвис вдруг будто бы поняла, что наделала. Она в ужасе смотрела на Лили, слезы катились по ее щекам.

— Что теперь делать, мам? — прошептала она. — Как мне вернуть их?

Увидев отчаяние дочери, Лили смягчилась. Какой смысл теперь ругаться и ссориться.

— Не знаю, милая, — сказала она. — Я была и в приюте, и у этой Ванстоун, но они отказываются помочь. Мы даже не знаем точного адреса того приюта в Австралии.

— Но ведь Рита написала письмо! — воскликнула Мэвис. — Там должен быть адрес.

— Если она и написала в письме адрес, то его вычеркнули.

— Как это вычеркнули?

— Ты же видела, письмо прошло цензуру. Так делали во время войны, чтобы немцы не знали, где стоят наши войска.

— Зачем же Рита написала?

— Не знаю. Наверное, хотела, чтобы мы ее нашли, — ответила Лили и ненадолго задумалась. — По почтовому штемпелю все же можно понять, где они. Новый Южный Уэльс — это Австралия.

— Напиши ей ответ… — начала Мэвис, но Лили перебила ее:

— Мэвис, ты что, не слушаешь меня? Как я ей напишу? У меня нет точного адреса.

— А почему Рита написала тебе, а не мне? — неожиданно рассердилась Мэвис. — Я ведь ее мама.

Лили с тоской взглянула на нее, а потом сказала:

— Наверное, она боялась, что Джимми найдет письмо. Послушай, милая, это сейчас не главное. Нужно попробовать разузнать, где же наши девочки.

Мэвис снова расплакалась, захныкал и Ричард в коляске. Поскольку Мэвис никак не среагировала на его плач, Лили встала и взяла малыша на руки.

— Давай я заберу к себе Рики на одну ночь, — предложила она. — Ты наконец выспишься, и вы с Джимми сможете побыть вдвоем.

Час спустя Лили шла домой, толкая перед собой коляску. Мэвис положила в коляску еще и сверток с пеленками и одеждой. Лили думала о том, как вовремя она забрала малыша, ведь, когда Джимми вернется домой, Мэвис наверняка расскажет ему о девочках и случится страшный скандал. Ей хотелось защитить Ричарда. За одну ночь Мэвис успеет отдохнуть и собраться с мыслями, и тогда можно будет вернуть ей ребенка.

Когда Лили ушла, Мэвис в отчаянии уронила голову на руки. Где теперь ее девочки? Неужели она никогда их больше не увидит?

Она подошла к буфету и вытащила из ящика фотографию, которую отдала ей Кэрри. Рита и Рози в нарядных платьицах. Она прятала ее там, в старом журнале, чтобы Джимми не нашел. Она смотрела на эти детские, счастливые и доверчивые лица, и что-то словно оборвалось внутри нее. Как она могла? Зачем она отправила их в приют? Впервые за много месяцев Мэвис подумала о Доне. Его фотография исчезла. Должно быть, Джимми нашел ее и выбросил. Мэвис прижала снимок к груди и снова расплакалась. Потом, обессилев от слез, она заснула у стола, положив голову на руки.

Глава 29

Джимми Рэндалл был в прескверном настроении. У него выдался паршивый день: пришлось работать под проливным дождем. Вместе с Чарли они сидели в «Красном льве». Чарли купил пару пинт пива, они их быстро прикончили, и Джимми пошел за второй порцией. Ему не хотелось возвращаться домой к жалкой жене и вечно орущему сыну. Когда Чарли ушел, Джимми купил себе еще одну кружку, сел в углу и задумался.

— Мэв совсем запустила себя, — жаловался он Чарли до этого. — И больше не дает мне, представляешь? Вообще! Говорит, что у нее нет сил… из-за ребенка. Да на что там силы тратить-то, он же все время спит?!

Чарли, отец пятерых детей, отхлебнул пива и кивнул:

— Бабы вечно делают из мухи слона. Все наладится, дружище, вот увидишь.

«Ладно, — думал Джимми, покончив с пивом и взявшись за виски. — Сегодня уж точно добьюсь своего, ей не увильнуть. Вот допью и пойду разберусь с ней».

Когда он подошел к двери, дом был погружен в полную темноту. Изнутри не доносилось ни звука. При свете уличного фонаря Джимми с трудом отпер дверь и, пошатываясь, ввалился в прихожую.

— Мэвис! — заорал он. — Где ты, чертова кукла?

Никакого ответа, что-то упало на кухне. Он хлопнул рукой по выключателю, и в прихожей вспыхнул свет.

— Мэвис?! — снова крикнул Джимми. — Что такое? Где ты?

— Я здесь.

Он наконец услышал ее голос.

— Какого хрена ты сидишь в темноте?! — заорал Джимми и распахнул дверь.

Шатаясь, он ввалился на кухню, включил свет и