когда он делал операцию, то обнаружил только ненормальную пигментированную ткань, но уже не меланому».

Мне было интересно, что именно вызвало такие изменения — лечение в Мексике или курс психотерапии, который прошла Гарриет. Хотя мне неизвестны детали лечения в Мексике, скорее всего, оно включало в себя использование вакцины БЦЖ, которая стимулирует работу иммунной системы. В некоторых случаях данный подход успешно применялся при лечении меланомы. Гарриет считает, что сработала комбинация всех методов: «Я считаю, что лечение в Мексике оказалось эффективным, но я по-прежнему чувствовала покалывания и все еще ощущала, что там что-то осталось — под кожей были потемнения».

«Что вы узнали во время прохождения терапии?»

«Что я должна вернуться к истокам. Моя мама умерла, когда я была младенцем. Я была средней из трех сестер, которым не исполнилось и четырех лет, двое из нас еще носили подгузники. Младшей сестре было всего восемь месяцев, и она мучилась коликами. Нам не уделяли много внимания, но меньше всего внимания получала младшая сестра. Мы постоянно переезжали, так как отец работал коммивояжером. Спустя год он женился на женщине, внешне очень похожей на нашу маму. Она была злобной ведьмой из Страны Оз. У нее были свои проблемы. Она ужасно к нам относилась. В конце концов она отправила нас во франко-канадский монастырь.

Мачеха не любила детей, потому что была старшей из четырнадцати младших братьев и сестер, которых ей пришлось воспитывать. Ей не терпелось выбраться из отчего дома. Она поднялась до должности секретаря в канадском посольстве Коста-Рики. Несмотря на свою яркую внешность, в тридцать три года она все еще не была замужем. Наверное, после смерти мамы отец делал предложение каждой незамужней англоязычной женщине Коста-Рики, но все они ему отказали. А эта ответила „да“. Она не хотела иметь детей, поскольку не любила их, такова была сделка с дьяволом. Что касается папы, в первый год брака он пробыл дома всего 52 дня. Мачеха оставалась одна с тремя маленькими детьми, которые один за другим болели инфекционными заболеваниями. Конечно, в этом есть и ее вина.

Помню, как я переписывала французские стихи и оставляла их у двери ванной, когда она принимала там душ. Она никогда не реагировала на это. И ни разу не сказала мне спасибо».

«Получается, вы изо всех сил старались наладить с ней отношения?»

«Да, и это не увенчалось успехом. Сестры ужасно ее боялись. Она закрывалась в своей спальне и оставляла нас с прислугой. Помню, когда мы в чем-то нуждались — и такое повторялось раз за разом, — мы втроем подкрадывались к двери ее спальни и пытались произнести: «М…». В итоге, простояв там двадцать минут или больше, так и не набравшись смелости сказать „мамочка“, мы убегали.

Суть в том, что мы не могли ни о чем попросить. Я научилась ни в чем не нуждаться, не требовать и не спрашивать, потому что в ответ ничего не получала, только насмешки.

Одно из самых ранних воспоминаний: когда мне было три или четыре года, я сидела в платье и в одиночестве играла с куклой. Мне нравилось играть, но у меня было ощущение, что мне не хватает компании. Вокруг никого; я была абсолютно одна. Опасности нет, но нет и ощущения счастья. Так я научилась тому, как себя защищать. Спасаясь одиночеством и… не ощущая связи с окружающим миром.

На ум приходят и другие воспоминания. Долгое время я представляла себе, будто лежу на облаках; я была на подушке из облаков, а надо мной простиралось серое и бесцветное небо. И тут на меня упал луч света, но от него повеяло холодом. Было такое сильное чувство одиночества, что даже этот луч, который олицетворял любовь, не согревал меня. Я поняла, что для выживания я должна научиться не испытывать чувств».

В результате подобных переживаний — или тех выводов, которые из них сделала Гарриет, — она чувствовала себя одинокой или вступала в отношения, которые больше лишали ее сил и энергии, нежели питали. Интенсивная психотерапия, которую она проходила, была направлена на развитие эмоциональной компетентности. Эмоциональная компетентность — это способность, которая позволяет нам поддерживать надежные, нетравмирующие и не приносящие вреда отношения с окружающим миром[36]. Для того чтобы противостоять неизбежному жизненному стрессу, избегать формирования стрессовых ситуаций и содействовать процессу выздоровления, необходимо иметь внутреннюю опору. Повзрослев, лишь единицы достигают чего-то похожего на эмоциональную компетентность. Признание недостатка эмоциональной компетентности — это не причина для самоосуждения, а мотивация к дальнейшему развитию и преображению. Если мы пройдем следующие семь стадий исцеления, то сможем взрастить в себе эмоциональную компетентность.

1. Принятие

Принятие — это готовность признавать и принимать реальное положение вещей. Это смелость, которая помогает негативному мышлению обогащать наше понимание и не позволяет ему определять наше отношение к будущему. Принятие не требует того, чтобы мы продолжали мириться с обстоятельствами, которые нас тревожат, но оно требует того, чтобы мы перестали отрицать реальное положение вещей на данный момент. Оно бросает вызов глубоко укоренившемуся убеждению в том, что мы чего-то недостойны или недостаточно хороши, чтобы быть полноценной личностью.

Принятие также подразумевает сочувствие по отношению к себе. Это означает отказ от двойного стандарта, который, как мы видели, слишком часто определяет наши отношения с миром.

Будучи врачом, я часто вижу человеческие страдания. Нет смысла пытаться выбрать пациента, который страдал сильнее остальных. Но если бы меня поставили перед таким выбором, я немедленно назвал бы этого человека. Я не рассказывал ее историю ни в одной из предыдущих глав, потому что ее заболевания подходят под описание, которое можно найти почти в каждой из глав. Я буду называть ее Коринн. Ей около пятидесяти лет, и у нее следующие диагнозы: диабет II типа, патологическое ожирение, синдром раздраженного кишечника, депрессия, ишемическая болезнь сердца, два сердечных приступа, высокое кровяное давление, волчанка, фибромиалгия, астма. Кроме того, совсем недавно был обнаружен рак кишечника. «Я принимаю столько лекарств, — говорит Коринн, — что они заменяют мне завтрак, достаточно просто принять все эти препараты. Только за завтраком принимаю по тринадцать таблеток».

Коринн была моей пациенткой на протяжении двадцати лет. Многое из того, что я узнал, я услышал от нее и от других пациентов, подобных Коринн, которые делились со мной своими историями. В детстве Коринн пережила насилие и все депривации, которые только можно представить. Повзрослев, она постоянно заботилась не только о своем муже, детях, братьях, сестрах и друзьях, но и о каждом, кто переступал порог ее дома. До недавнего времени сказать «нет» было для