Юля молчала и задумчиво вертела чашку в руке, затем подняла взгляд на Никиту.

— И все-таки тут присутствует какая-то связь между поклонниками Ярилы и добычей золота. Во-первых, они беспрепятственно бродили по горам и долам, в чем тем же жителям Миролюбова было отказано, тем более, жили зимой в пещере в горах и могли, безусловно, наткнуться на шахту. Во-вторых, Лебедев и Воронин. Что-то мне подсказывает, для Лебедева аферы с квартирами были лишь побочным заработком. Он — бывший спецназовец, работал на Коровина. Не мог он заниматься левым промыслом без ведома своего босса. Значит, Воронин был им чем-то полезен. Вспомни, я рассказывала, мужиков-сектантов отправили на какие-то важные работы.

— Я тебя понимаю, — оживился Никита. — Под видом богомольцев разъезжают по стране и реализуют золото. Но они могли попасть в руки полиции, как бродяги, а вот женщины… К убогим богомолкам привязываются реже… И тогда связь Воронина и Лебедева вполне объяснима! Но вряд ли они расколются на эту тему, а бабы ихние и вовсе будут молчать как рыбы!

— И что нам теперь делать со всем этим? — с унылым видом спросила Юля. — Куда идти? В полиции нас пошлют, в прокуратуре тоже. У Миронова при виде нас начинается нервная почесуха, а скоро он будет в припадке дрыгать ногами, как только объявимся поблизости. У нас же нет никаких доказательств.

— Есть, но пока косвенные! — вздохнул Никита. — Я, если честно, пытался пообщаться со своим старым знакомым Деревягиным, старшим опером УБЭП, но он послал меня по матушке и бросил трубку. Понимаешь, лет семь назад я его крепко обидел. Они задержали двух расхитителей золотого концентрата с одного из приисков. В общей сложности подняли двести граммов золота четырехсотой пробы. По этой причине пресс-конференцию закатили, сияли все от восторга. Это я сейчас понимаю, как здорово они сработали, а тогда поизгалялся вволю, мол, мышей не ловят, а специализируются на блохах! Поэтому нужно найти эту шахту…

Юлю мгновенно вспыхнула.

— Не поеду!

— Я ведь еще ничего не сказал!

— А мне не надо, чтобы ты говорил. Я тебя как облупленного знаю! Сейчас начнешь ныть, что туда не на чем добираться и все такое… Нет, мне один раз уже прилетело в морду, больше не хочу!

— Я не прошу тебя сидеть со мной в засаде, — надулся Никита. — Просто отвези. Зарулим со стороны Миролюбова. Ты уедешь, а я останусь и все разведаю.

Мысль о том, что Никита будет бродить по лесу в одиночестве, Юле явно не понравилась. Она смерила его долгим взглядом и скривилась.

— Поехали, черт с тобой! Прямо сейчас! Чего тянуть, спрашивается? Времени до вечера еще полно!

— Юлька, вот за это я и люблю тебя! — обрадовался Никита и полез обниматься. — Как только куплю машину, перестану тебя напрягать, честное слово!

— Отстань! — оттолкнула его Юля. — Пойду переоденусь во что-нибудь темненькое. А ты, — она поднесла кулак к его довольной физиономии, — только проговорись Валерке! Поверь, однозначно не выживешь!

Довольно долго они ехали молча. Солнце неохотно кренилось к западу, будто желало продлить день. В степи света еще хватало, но стоило машине углубиться в лес, краски померкли, деревья окутал сизый морок, а в ложбинах уже таился сумрак, который только и ждал, когда солнце скроется за горами. Когда они доехали до развилки, Юля остановила машину, но фары не выключила. Дорога, что вела в колонию, подсохла. Даже «Тойота» с ее низкой посадкой проехала бы по ней без труда.

— Что дальше? — спросила Юля.

— Дальше ты едешь в Миролюбово и ждешь меня там. Я доберусь до колонии, постараюсь найти шахту, сделать там несколько снимков, а потом вернусь назад, и мы уедем. Как тебе план?

— План — дерьмо! — нахмурилась Юля. — Тебя запросто могут встретить люди Коровина, как встретили Завадского и Максима. Треснут по макушке и закопают в лесу, как участкового. До колонии тут полчаса пешком, плюс час-полтора на поиски, если не больше. По темноте ты вряд ли что найдешь, а ноги точно переломаешь. К тому времени окончательно стемнеет. Значит, снимать придется со вспышкой, и где гарантия, что в шахте тебя не заметят?

— Но вряд ли они добывают золото ночью, — почесал в затылке Никита. — Что, им дня не хватает?

— А какая разница? — изумилась Юля. — В шахте всегда темно, зато ночью безопаснее! Макса ведь ночью убили, так что охрана наверняка усилена и бдит во все глаза!

Никита хмыкнул, но вслух не признался, что в логике Юля его опять обошла. Она же положила руки ему на плечи и посмотрела в глаза.

— Пропади оно пропадом, это золото! Не ходи, Никита, а? Жизнь ведь дороже!

— Макса убили! — Никита отвернулся, пряча взгляд. — Я под пулями ходил, от шпионов бегал, от ФСБ бегал. Дашка погибла! Хочешь не хочешь, а я не оставлю этого просто так.

Его лицо выражало угрюмую решимость, взгляд стал колючим и жестким. Юля поежилась и перевела взгляд на темневший впереди лес.

— Есть встречное предложение, — нехотя сказала она. — В шахту я не полезу, но постою на карауле. Как тебе?

— Не пойдет! — покачал головой Никита. — Если нужно будет быстро смыться, далеко ты не убежишь.

Он вытащил из кофра фотоаппарат, проверил батареи и потянулся к дверце. Юля ухмыльнулась и заблокировала все двери.

— О, господи! — закатил глаза Никита. — Юлька, время уходит! Солнце скоро сядет!

— А мне фиолетово!

Никита поиграл желваками, а затем процедил сквозь зубы:

— Ладно! Спрячешь в кустах машину недалеко от колонии и будешь меня ждать. Возможно, ты права и там окажется кто-то из братков Коровина. И тогда придется оттуда быстро свалить.

— Хорошо, — сдалась Юля, — если что, я мигом вызову кавалерию!

* * *

Солнце коснулось гор, когда Юля пристроила машину за кустами черемухи, стараясь не поцарапать борта. Никита, сосредоточенный и серьезный, вылез наружу и придирчиво оглядел место парковки со стороны дороги. В полумраке машина была практически незаметна.

— Иди, мой герой! — фыркнула Юля. — Главное, не забудь, где машина, а то будешь потом искать. И постарайся вернуться до темноты.

Ее голос дрожал. Никита понял, что за бравадой она отчаянно старается скрыть, что боится.

Он не стал тратить время на прощание и, перемахнув через неглубокую, заросшую хвощом канаву, устремился по дороге к развалинам колонии строгого режима, выглядевших в сумерках мрачным логовом призраков. Юля следила за ним, пока его фигура не скрылась за оградой. И тотчас звуки леса, понятные и знакомые днем, в густеющей темноте зазвучали недобро и жутко. Она включила фары, затем радио, но мигом выключила и то, и другое, вспомнив, что звук в ночном лесу разносится далеко и тут же выдаст ее присутствие. Откинувшись на спинку сиденья, она напряженно вглядывалась в наползавшие сумерки и думала, что никогда не простит себе, если Никита погибнет. Мысли о смерти ее напугали, она перекрестилась и решила, если они выберутся живыми, обязательно сходить в церковь и поставить свечи…