– Что с вами? Почему вы не в постели? – мягко спросила Вивиан, вплотную подойдя к кусту. – И какой интересный способ общения вы выбрали!

– Я не больна, и все эти дни была заперта в моей комнате моими собственными родителями, – устало, но с обидой в голосе тихо произнесла Люси. И, видя, как округлились от удивления глаза собеседницы, поспешно продолжила: – Только прошу вас, Вивиан, не делайте шума! Никто не знает о том, что я здесь! Несмотря на строгий надзор и скудность пищи и питья, которые были у меня почти отняты в наказание за непослушание, сегодня мне удалось сбежать… Нет, ничего не говорите, но умоляю, помогите мне! – Девушка тяжело задышала и всхлипнула. – Мне нужно… Нет, мне просто необходимо сесть на корабль, который доставит меня во Францию, в любой порт! Но у меня нет ни цента… У меня не имеется ни плаща, ни шляпки… Ничего! Все осталось в доме, но я не могу вернуться туда! Мой отец… Он ужасный человек! Он желает моего брака с герцогом Найтингейлом, но мое сердце отдано другому мужчине… Мужчине, которого я считала погибшим в битве…

– Люси, вы говорите, что собственные родители истязают вас за ваше нежелание охотиться на герцога Найтингейла? – Душу Вивиан объял гнев на эгоистичных родителей этой бедной девушки. – И они отказывали вам в пище и питье? Какой скандал! Вам нужно добраться до Франции? Я помогу вам! Я дам вам денег, одежду и все необходимое. Вы правильно поступили, придя ко мне… Мне так жаль вас! И, Господь Всемогущий, ваш отец жестоко ошибается в своих планах! Герцог Найтингейл уже женат…

– Женат? – вдруг улыбнулась Люси.

– Именно! Надежный источник доложил мне о том, что недавно он тайно сочетался официальным браком с девушкой, ради которой разорвал помолвку со своей невестой, дочерью Адмирала, – улыбнулась леди Найтингейл. Она скрыла то, что счастливицей, ставшей герцогиней Найтингейл, была именно она, ведь это событие все еще оставалось тайной.

– Ах, какая прекрасная новость! – тихо воскликнула Люси. – Он женат! Надеюсь, теперь мои родители поймут, что он потерян для них… Но это ничего для меня не меняет: мне нужно в Париж! Помните, вы узнали о том, что до приезда в Англию, я была обручена с одним из приближенных Наполеона Бонапарта? Но я не просто была обручена с ним! Мы тайно обвенчались, но, по личным причинам, брак не был консумирован… Однако уже на следующий день его призвали на войну, и он покинул меня, а затем мне пришло письмо с новостью о том, что он пал в бою… И я дала отцу увезти себя в Лондон, где поклялась себе получить титулованного и богатого супруга. Именно поэтому я преследовала герцога Найтингейла, а в душе умирала от горя по моему погибшему Мишелю… Но где–то месяц назад подруга из Парижа написала мне о том, что Мишель жив! Он вернулся из шведского плена живым и невредимым! И он ищет меня… Когда я рассказала об этом родителям, они ужасно разозлились и обвинили меня во лжи… Им так важен мой брак с герцогом, что они и слышать ничего не хотят о том, что я уже замужем! Что я не вдова! Мне нужно в Париж, Вивиан! Помогите мне! Думаю, мой отец уже обнаружил мой побег и разыскивает меня…

– Постойте здесь! Я сейчас же вернусь с нужными вам вещами! – с готовностью отозвалась Вивиан и, приподняв подол платья, побежала в дом. Вскоре она вернулась с большим чемоданом, который принесла в своих руках сама, не доверяя это дело лакею. Промежуток между решетками был недостаточно широким, чтобы впустить в сад грабителя, но вполне подходящим, чтобы, хоть и с трудом, но передать Люси чемодан. – Здесь все, что вам требуется… И вот, здесь около ста фунтов стерлингов! – Она протянула француженке небольшой шелковый мешок, полный купюр и монет. – Но, Люси, я советую вам добраться до другого города и сесть на корабль там, ведь, очевидно, ваш отец будет искать вас в порту Лондона и проверит каждый стоящий в нем пассажирский корабль и каждое рыбацкое судно.

– Я так и поступлю… Благодарю вас, Вивиан… – Люси тепло улыбнулась и протянула бывшей сопернице ладонь, которую та тотчас крепко сжала.

– Не стоит благодарности, дорогая Люси! Разыщите своего супруга и будьте счастливы! – от всего сердца, искренне пожелала Вивиан. – И, прошу, простите, что я испортила ваше любимое платье тогда, у Сэлтонов.

– Пустяки… Но мне нужно идти! Прощайте, моя добрая фея! – Мадемуазель де Круа разжала ладонь, и цветущий куст скрыл ее от глаз Вивиан.

С трудом веря в произошедшее, Вивиан продолжила свою прогулку по саду.

Через час в Гринхолл вернулись Джейн и мистер Смит. Дочери Джейн с ними не было, зато лицо самой горничной было красным от слез.

– Эта женщина отказалась отдать ее? – нахмурилась Вивиан, помогая подруге выйти из кареты.

– Я и не просила… Я не смогла… – Голос Джейн был полон боли, и болью была наполнена ее чистая душа. – Она живет в красивом большом доме и носит шелковые платья… Когда я появилась в холле дома, моя девочка играла там с куклой… Мой маленький ангел… А эта женщина появилась через несколько минут… И она не узнала меня… А когда она вошла, моя девочка кинулась ей на шею и закричала: «Мама!» А сколько любви было в ее глазах! – Джейн вновь заплакала. – И эта женщина прижала ее к своей груди, поцеловала… Они так любят друг друга, мисс Вивиан, так любят! Я поняла, что лучшей матери моей девочке не найти! И ведь с этой женщиной ее ждет хорошее будущее! Намного лучше того, что может дать ей горничная и статус бастарда! – Джейн кинулась в объятия подруги. – Она спросила, что мне нужно, и я солгала, что ищу новое место, а она сказала, что не нуждается в новой горничной!

– Ах, моя дорогая, как мне жаль! – Глаза Вивиан наполнились слезами.

– Ей будет лучше там! Эта женщина дала моей дочери жизнь, а я хотела утопить ее! Я не заслуживаю быть матерью этого ангела!

– Не говори так, Джейн! Это не твоя вина!

– Я смирилась, мисс Вивиан! – Джейн высвободилась из объятий подруги, и Вивиан увидела, что ее всегда светящиеся ранее глаза стали тусклыми и безжизненными. – Я смирилась.

Об исчезновении блистательной мадемуазель де Круа шептался весь город, и, как бы ни утверждал отец девушки, что сам лично отправил дочь во Францию, на лечение к родственникам, высший свет Лондона смаковал сплетни о том, какими подлыми и просто бездушными людьми оказались эти французы, которые довели родную дочь до того, что она сбежала из дома. Кто первым пустил эту сплетню, было неизвестно, и де Круа лишь бессильно гневались и старались не появляться на публике, а леди Найтингейл, нарочно обронив Шарлотте пару слов о том, что рассказала ей Люси, с довольной улыбкой наблюдала за тем, как мгновенно и уже навсегда погибла репутация этого ранее любимого многими французского семейства. Через две недели после побега Люси, ситуация для ее родителей обернулась настоящим грандиозным скандалом, и те, проклиная дочь и всех англичан, вынуждены были поспешно собрать свои вещи и сесть на корабль, уносящий их с английской земли в родную Францию.

В то время, как знать тешилась отъездом «этих ужасных французов, которых они, по доброте своей, приняли с таким теплом и уважением» с Вивиан были сняты все подозрения: вернувшийся из Кроунеста помощник мистера Кларка привез тому копию записи о браке миссис Уингтон и герцога Найтингейла, а через пару дней детектив получил письмо от самого Его Светлости, в котором тот решительно подтвердил слова своей супруги и осудил Скотланд-ярд за его непрофессионализм и предубеждение к ней. Тем же вечером мистер Кларк посетил Гринхолл, где официально заявил о том, что миссис Уингтон теперь вне подозрения, что, естественно, тотчас вызвало в обществе волну, и те, кто еще вчера презирал Вивиан, поспешили отправить ей приглашения на ужины и концерты. Но девушка не спешила отвечать и тем самым томила много сердец, что, однако, было ей совершенно равнодушно. Она знала, кто был ее истинными друзьями, и лицемерные улыбки на лицах чужих ей леди и джентльменов вызывали у нее лишь отвращение и удивление тому, насколько черными были их души.