– Правильно ли я понял, что тот человек, с которым тывозвращалась из командировки, ночевал здесь две недели назад? – внезапноспросил он.

Настя вздрогнула. Откуда он узнал? Впрочем, он мог идогадаться. Ведь она только что сказала, что пассажиры из «Ауди» следили нестолько за ней, сколько за Павлом. И если они проторчали рядом с ее домом всюночь, стало быть, тот, за кем они следили, всю ночь здесь и находился.Интеллект у Лешки мощный, недаром же доктор наук, профессор. Настя вдругподумала о том, что у нее никогда не возникало соблазна обмануть Лешку. Онибыли знакомы с девятого класса, и с первого же дня она твердо решила, что АлешаЧистяков намного умнее и способнее нее. С тех пор прошло двадцать лет, ей ужетридцать пять, Лешке недавно исполнилось тридцать шесть, и ей ни разу не пришлов голову усомниться в его интеллектуальном превосходстве. А стало быть, ипопытки обмануть его не возникали. Любой обман строится изначально надопущении, что тот, кого ты хочешь обмануть, глупее тебя самого.

– Да, – ответила она ровным голосом, не отрывая глаз отего длинных сильных пальцев, перекладывающих карты на столе. – Ты понялправильно. Он здесь ночевал.

– И если бы сегодня к нам случайно не зашел Миша и не завелразговор о машине, которая стояла всю ночь под твоими окнами, ты бы ничего мнене сказала?

– Скорее всего нет. Это мои служебные дела, и незачемзабивать ими твою голову.

– Ты хочешь сказать, что посторонний мужчина в твоейквартире ночью – это твои служебные дела?

– Да, именно так я и хочу сказать.

– Он твой коллега?

– Почти. Но не совсем.

– Нельзя ли поточнее?

– Он два года отсидел за хулиганство. И в этом смысле он,конечно, никак не может считаться моим коллегой. Но до этого он много летзанимался чем-то вроде оперативной работы.

– Ася, я не спрашиваю, почему он провел ночь у тебя дома. Тывзрослая разумная женщина, и если ты что-то делаешь, то, видимо, считаешь этоправильным. И если ты вдруг захочешь мне изменить, то ты сделаешь это, иникакие сцены, уговоры и угрозы тут не помогут. Один раз мы с тобой через этоуже прошли, так что некоторый опыт у меня имеется. Ты привела этого человекасюда на ночь, значит, так было нужно. Но я не понимаю, почему я должен узнаватьоб этом случайно и от совершенно постороннего человека, от Миши Доценко. Тотфакт, что ты пыталась от меня это скрыть, заставляет меня думать, что здесьналичествует нечто большее, чем просто твои служебные дела.

– Леша…

– Подожди, дай мне сказать. Мне этот разговор так женеприятен, как и тебе, поэтому давай закончим его как можно быстрее. Я прошутебя, Ася, не заставляй меня сомневаться. Я не знаю, понимаешь ли ты, что такоемуки ревности. Думаю, что не понимаешь. А я знаю это очень хорошо. И если ямолчу и не говорю тебе ничего, то это не означает, что я ничего не замечаю иничего не чувствую. Я прекрасно видел, что за два месяца до нашей свадьбы стобой что-то произошло. И точно так же я видел, что примерно через месяц этопрошло бесследно. Но что я пережил за этот месяц, ты и не догадываешься.Поэтому я прошу тебя, пожалуйста, не заставляй меня переживать все это вновь,особенно если для этого нет никаких оснований. Я верю, что тот человек, окотором идет речь, не является твоим любовником. Просто верю, и все. Потому чтоты так сказала. Но я видел, какая перевернутая ты была после этой поездки, и яхорошо помню разговоры, которые мы с тобой вели на этой самой кухне. Несовершила ли ты ошибку, не расплачиваешься ли ты за последствия этой ошибки? Аведь ты так и не сказала мне, в чем суть, заставляя меня догадываться, о какойошибке идет речь. Он здесь ночевал, и если бы ты сказала мне об этом сама, мнебы и в голову не пришло волноваться по этому поводу. А ты хотела от меня этоскрыть, и мне это неприятно. Пойми, Ася, я не требую от тебя никакихобъяснений. Я просто прошу, чтобы ты так не делала. Не скрывай от меня ничего,что можно не скрывать. Не заставляй меня сходить с ума от подозрений иревности, если для этого нет реальных оснований.

– Хорошо, не буду, – покорно сказала Настя, понимая,что муж прав. И возразить тут нечего.

* * *

На следующее утро, едва Настя переступила порог своегокабинета, ее вызвал Гордеев. Она скинула куртку, бросив ее прямо на письменныйстол, быстро пригладила щеткой волосы, растрепавшиеся на сквозняке в метро, ипошла к начальнику.

– У меня для тебя четыре новости, – сказал ВикторАлексеевич. – Одна плохая, одна очень плохая, но с оттенком приятности,одна нейтральная, а четвертая – просто отличная. Выбирай, в каком порядке блюдаподавать.

– Давайте сначала очень плохую, – вздохнулаНастя. – Пока с утра силы есть, постараюсь выдержать ее с мужеством идостоинством.

– Звонил Семеныч с утра пораньше. Палач опять отметился.

– Черт! – вырвалось у Насти. – Не успелиподстроиться. Где на этот раз?

– А там, где ты и предсказывала. В этом, собственно, исостоит оттенок приятности. Семеныч сказал, что ты наметила еще четыре области,где, по твоим предположениям, должен действовать палач. Так что после обеда онтебя ждет, покажет тебе новые данные.

– Понятно. Теперь давайте плохую новость без приятности.

– Все тот же Семеныч, который теперь жить без тебя не может, –не удержался Гордеев, чтобы не поддеть ее, – просил сказать тебе, что ниодна из жертв палача по оперативным данным не проходила. По деламотрабатывались десятки людей, но ни один из трех потерпевших – ни тот, что ссерьгой во рту, ни с крестом на груди, ни с пистолетом – в круг этих людейникогда не попадал. Поняла, деточка? Никогда.

– Значит, я ошиблась, – спокойно подытожилаНастя. – Что ж, отрицательный результат – тоже результат, потому что изнего тоже можно делать полезные выводы. Стало быть, наш палач скорее всего неиз милицейских. Столько работы псу под хвост! Обидно! Дура я, дура. Надо былосразу же это проверить, а я только вчера додумалась.

От злости на саму себя у нее запылали щеки и даже голосзадрожал. Но полковник Гордеев сделал вид, что ничего не заметил, и не стал ееутешать. Он слишком хорошо знал Анастасию.

– Дальше что подавать прикажете? – весело спросил он.

– Нейтральное что-нибудь. Зажуем хлебушком вашу горькую еду.

– Машина, которая ночевала под твоим балконом, принадлежитгосподину Чинцову Григорию Валентиновичу, сотруднику аппарата Думы. Мелкаясошка, большой властью не располагает, а подробности характера и личной жизнибудут попозже. Ну что, Стасенька, готова к хорошим новостям? Или, может, ещекакого-нибудь дерьмеца подкинуть для контраста?

– Не надо, хватит, – засмеялась она, уже вполнесправившись с собой после приступа злости на собственную недогадливость.

– Фотографию Кирилла Базанова, находящегося в данный моментв Институте судебной психиатрии, предъявили свидетелям по давнему убийствушантажиста. Поздравляю тебя, деточка, тут ты попала в центр мишени.