– Вы велели мне поискать людей, которые могли видеть подвашими окнами серебристую «Ауди». Таких людей я нашел множество, но номер никтоне запомнил, а вам же номер нужен был. Ну вот, я и подумал, что надо мнепоискать свидетеля среди автомобильных воров. В районе, где много иномарок, угруппы автомобильных воров обязательно должен быть наводчик из местных, которыйприсматривался бы к машинам, к хозяевам, к сигнализации, к гаражам и так далее.Вы же сами меня учили, помните?

Настя улыбнулась и кивнула. Она действительно как-тоговорила Михаилу, что статистика – великая вещь, потому что помогает за общимиогромными цифрами видеть маленькие смешные частности, и в пример приводилаименно кражи автомобилей. «Смотрите, – говорила она, раскрывая перед Мишейстатистические таблицы, – вот в этих частях города автомобильные кражираскрываются и похищенные автомобили находят примерно в шестидесяти процентахслучаев, и это для автомобильных дел очень хороший процент, высокий. А вот вэтих частях города удается раскрыть только каждую десятую кражу машины, то естьраскрываемость составляет десять процентов. Откуда такое различие? Вы должнысразу выдвинуть как минимум две версии. Первая: там, где раскрываемость выше,милиция взяла на вооружение какую-то очень эффективную технологию реагированияна эти преступления. Вторая: там, где раскрываемость ниже, преступникидействуют более продуманно и организованно, не лезут в машины, поставленные нахорошую сигнализацию, не пытаются вскрыть гаражи, находящиеся под охраной, неугоняют машины, если хозяин еще бодрствует и периодически поглядывает в окно.Иными словами, в этих группах есть наводчик из числа жителей района, которыйпредварительно обнюхает и осмотрит каждую машину и изучит привычки еевладельца».

– И вы, конечно, поинтересовались положением дел с кражамиавтомобилей в районе Щелковского шоссе, – предположила Настя.

– Конечно. И поскольку машины у вас тут угоняют довольночасто, а находят их довольно редко, я и рискнул заявиться в ваше отделение и сясными глазами попросить устроить мне встречу с этим наводчиком. Сначала они,конечно, сопротивлялись, делали вид, что не понимают, о чем речь, но этонормально, это в порядке вещей. Потом я их все-таки уговорил. Свели меня с этимпарнем, только умоляли не говорить ему, что в местной милиции знают о егоподвигах. Они его, оказывается, как раз в разработку взяли, хотят потихонькучерез него всю группу выявить, а тут я со своими глупостями.

Михаил улыбнулся так обаятельно и светло, что сразу сталопонятно, каким образом ему удалось уговорить работников милиции устроить емувстречу с наводчиком.

– В общем, прогибался я перед ним в три погибели, дескать,вы такой важный свидетель, а те дядьки в машине серебристого цвета марки «Ауди»– такие страшные преступники, что просто совершенно необходимо их немедленноразыскать и запереть в камеру, а иначе мир перевернется. Он ломался, как свиньяна веревке, ни в какую не хотел признаваться, что присматривался и к этой«Ауди», и к черному «Саабу», который рядом стоял. «Сааб», кстати, емупонравился больше, он более новый, но главное – пустой. А в «Ауди» пассажирывсю ночь сидели, да и выпуска она 1991 года. Так что если бы не люди из «Ауди»,они «Сааб» вашего знакомого в ту же ночь оприходовали бы.

– А номер? Миша, не вынимайте из меня душу, –взмолилась Настя.

– Номер он запомнил. Вернее, сделал вид, что запомнил. Ой,Анастасия Павловна, – Миша не выдержал и расхохотался, правда, тут жеболезненно поморщился: свежая царапина на щеке давала себя знать при каждомдвижении лицевых мышц. – Вы бы видели эту сцену! Детский сад, ни больше –ни меньше. Номер, спрашиваю, запомнил? Он мнется, жмется, по сторонам глядит иблеет что-то невнятное, вроде того, что запомнил, но не уверен, в общем, дляосвежения памяти ему бы в кусты отойти на минуточку, малую нужду справить. Нуиди, говорю, справляй. Он отошел в сторонку, спиной ко мне повернулся, а ясмотрю внимательно на него и понимаю, что не нужду он справляет, а блокнот изкармана вытащил и листает его. Вы понимаете? Он каждую машину вносит в реестр,записывает номер, марку, цвет, адрес хозяина и все остальные данные,необходимые его группе. Но он же не может этот блокнот при мне доставать. Безблокнота он просто удачно найденный свидетель, который запомнил номерприпаркованной машины. А с блокнотом он сразу превращается в сообщника,наводчика. Я, конечно, сделал вид, что ничего не заметил, номер с его словзаписал, попрощался с ним и пошел звонить в ГАИ. А тут какие-то придурки наменя налетели. Видно, его дружки, только я не понял, по автомобильным делам илипо каким другим. Наводчик этот еще ста метров от меня отойти не успел. Они – вдраку, он бежит обратно и орет, чтобы не трогали меня. Короче, все быстрокончилось, но некоторый ущерб все-таки они успели мне нанести.

Настя забрала у него пустую тарелку и подвинула поближе кМихаилу корзиночку с печеньем и нарезанным кексом.

– Ешьте, Мишенька, не стесняйтесь. Вы молодец. Так вы успелив ГАИ позвонить?

– Нет. Куда я с битой физиономией могу сунуться? Вотделение? Засмеют. Хотел, правда, из автомата позвонить, но у меня жетона неоказалось, а ваш дом совсем рядом был. Ничего, что я к вам ввалился?

– Правильно сделали. Давайте номер и пейте чай, я самапозвоню.

Через полчаса Доценко ушел. Как только дверь за нимзакрылась, с лица Алексея тут же сползла гостеприимная улыбка радушногохозяина.

– Как это понимать? – спросил он Настю. – Что этоза машина, которая всю ночь стояла под твоими окнами?

– Ну ты же слышал, – попыталась вывернуться она. –«Ауди» 1991 года выпуска, серебристого цвета.

– Ася, прекрати, – сердито сказал Алексей. – Тычто, опять вляпалась в какую-то историю? Что происходит?

– Да ничего не происходит, успокойся ты, ради Бога, –ответила она, с трудом скрывая досаду. – Это было почти две недели назад,и за эти две недели ничего со мной не случилось. Значит, все обошлось.

– Тогда зачем ты пытаешься их разыскать?

– Ну а как же? – искренне удивилась Настя. – Мнеже интересно, что это за люди и почему они целую ночь провели под моими окнами.

– Ася, ты опять врешь, – устало махнул рукоймуж. – Каждый вечер какая-нибудь машина паркуется под твоими окнами, но тыникогда не проявляла к ним интерес. Они что, следят за тобой?

– Сейчас уже нет. Во всяком случае, я их не вижу.

– А раньше?

– Раньше следили. Но не очень навязчиво. И потом, я вообщене уверена, что они следили именно за мной.

– Тогда за кем же?

– За человеком, вместе с которым я возвращалась изкомандировки в начале февраля.

Алексей замолчал, сосредоточенно тасуя колоду карт. Онготовился раскладывать пасьянс, потому что любил это занятие, оно помогало емудумать и в то же время отвлекало от неприятных мыслей. При помощи пасьянсаЧистяков снимал раздражение и стресс, поэтому хватался за карты каждый раз, кактолько начинал нервничать, точно так же, как его жена хваталась за сигарету.Настя внимательно наблюдала, как он отложил четыре кучки по одиннадцать карт вкаждой и положил их «колодцем», то есть перпендикулярно друг другу. Затем открылверхние карты в каждой кучке и положил их рядом, открыл следующую карту иоставил на месте, никуда не перекладывая. Как-то он объяснял ей, что кучкиназываются «стенами», а лежащие рядом карты – «пристенными». На «пристенные»карты можно собирать масть в восходящем порядке, а на «стены» ничего собиратьнельзя, карты со «стены» можно только снимать и перекладывать. На углы между«стенами» можно класть только королей и собирать на них масть в нисходящемпорядке… Настя не понимала, как во всем этом можно не запутаться, но Алексейпредавался раскладыванию пасьянсов с увлечением и даже покупал специальныекниги в надежде найти какой-нибудь очень сложный и очень долгий пасьянс,который бы к тому же крайне редко сходился.