— Это Куид, — сказал мне Руди. — Он — часть команды.

Я поприветствовал мужчину кивком. Куид ответил тем же жестом, глаза у него были скрыты за отражающими очками. — Цена снова возросла?

— Нет, все включено. Куид — наемный работник, а не партнер. Просто мы не хотим столкнуться там с нехваткой рабочих рук, поверь мне. В Коридоре никогда не знаешь, чего ждать.

Не говоря ни слова, Гуляка взял у меня сумку и бросил в кузов «ровера».

— Слышал, ночью у тебя были кое-какие проблемы, — сказал Руди, жестом указывая на мое ухо. — У тебя болячка там какая-то, босс.

За ночь пластыри отвалились, но, встав, я осмотрел рану и решил, что, если ее не беспокоить, она не должна снова открыться.

— Могло быть намного хуже.

На лице Боско появился намек на улыбку, хотя сложно было сказать наверняка, поскольку на нем тоже были солнцезащитные очки, темные и плотно прилегающие.

— Этот тип, Харди Бруннер, он старый жулик и бандит. От него можно ждать любых неприятностей, даже самых серьезных. Если он видит, что ты раскидываешься деньгами, то сразу понимает — перед ним легкая добыча. Ничего личного. Просто так действуют подобные типы. Они собственной матери горло перережут за пятнадцать баксов и бутылку мускателя. Я наказал Гуляке приглядывать за тобой, чтобы не возникло проблем.

— И как там сегодня мистер Бруннер? Или мне не нужно это знать?

— Будет жить… наверное.

Я не стал больше расспрашивать. Солнце уже висело высоко в небе, и от жары, в сочетании с похмельем и липким потом на коже, мне становилось все хуже. Я не успел достаточно быстро уйти с улицы.

Через пять минут мы остановились напротив банка в паре кварталов от отеля. Я забрал деньги, которые перевела мне Джанин, и передал их Боско. Затем мы поехали в еще один банк, на другом конце города, где он положил бо́льшую часть суммы в свою ячейку. Завершив финансовые операции, мы снова загрузились в «Ленд-Ровер» и отправились в путь. Куид сел за руль, Боско — на переднее пассажирское сиденье, мы с Гулякой разместились сзади. Салон «Ленд-Ровера» был ухоженным и на удивление чистым, а в дальнем конце лежал наш багаж, припасы и большая, бросающаяся в глаза черная сумка, застегивающаяся на молнию. К счастью, в машине работал кондиционер, который быстро избавил от удушающей полуденной жары. Из айпода, установленного на приборной панели, играл сборник лучших песен «Дорз», а за тонированными окнами медленно исчезал вдали город. Мы добрались до окраин, состоящих из разрозненных, редких строений разной степени обветшалости, а затем дорожное покрытие стало заканчиваться. Крошащийся асфальт постепенно сменялся грунтовкой, окруженной участками неровной и бесплодной местности, усыпанной полынью и можжевельником.

После всей подготовки и переговоров это наконец случилось. Я был на пути к Мартину и бог знает к чему еще. Только я и трое незнакомцев, людей, кому мне вынужденно пришлось довериться в этой суровой стране, о которой я ничего не знал.

Мы неслись по грунтовой дороге, преодолевая милю за милей с неплохим показателем по времени. Иногда мы проезжали мимо маленьких деревень. Большинство состояли из невысоких глиняных и кирпичных хижин или ветхих трейлеров. Иногда встречалась какая-нибудь лавка или древняя заправка. Но чем дольше мы ехали, тем хуже становилась дорога и деревни попадались все реже. В конце концов они и вовсе исчезли, осталась лишь пустынная дорога, пыль и безжалостное солнце.

— Это уже Коридор? — спросил я.

Куид тихо рассмеялся.

— Нет, еще нескоро, босс, — ответил Руди.

Я посмотрел на часы. Мы уже давно миновали последнее поселение и с тех пор не видели никаких следов цивилизации.

Из динамиков звучали неистовые клавиши Рэя Манзарека и призрачный голос Джима Моррисона, искушая нас прорваться на ту сторону.[13] Куид добавил громкости и принялся трясти головой в такт музыке. Руди Боско щелкал пальцами, беззвучно подпевая. Сидящий рядом со мной, как всегда с каменным лицом, Гуляка начал раскачивать торсом, а его руки извивались в воздухе, как загипнотизированные факиром змеи.

«Ленд-Ровер» катил дальше.

Я не произнес ни слова.

* * *

Через некоторое время Куид свернул с дороги на узкую ухабистую тропу. Я сел прямо и увидел вдали невысокое длинное здание, с большим деревянным крестом на плоской крыше.

— Стоянка, — объявил Руди.

Здание было старым, гнилым и стояло в центре большой грунтовой площадки. Вокруг носились примерно пятьдесят детей, одетых в недорогую, но чистую одежду. Они играли и смеялись, в то время как две монашки, должно быть, изнемогающие от жары в своих черных мантиях, следили за ними.

— Что это за место? — спросил я.

— «Санта Лючия». Приют и школа при церкви Святой Луции. Это последнее место, где есть туалеты, — пусть даже большинство из них на улице. Поэтому, если есть желание облегчиться, сейчас самое время. Мне нужно уладить кое-какие дела с матерью-настоятельницей, а потом мы снова двинемся в путь. — Руди почесал заросший щетиной подбородок. — Коридор уже близко. Мы будем там до наступления темноты.

Я вышел из «ровера» в пекло. Это было все равно что врезаться в стену. Я размял ноги и закурил сигарету. Руди направился к дверям приюта. Остановился лишь ненадолго, чтобы переговорить с монахинями и потрепать нескольких детишек по голове. Гуляка устремился к ряду уборных, слева от маленького гаража, стоящего рядом с основным зданием, а Куид встал рядом со мной и закурил сигару толщиной с карандаш. Какое-то время мы молча наблюдали за игрой детей. Я вспомнил те годы, когда Джиллиан была их возраста. Вспомнил, как она бегала и играла с азартом и нескрываемым удовольствием.

— Он останавливается здесь всякий раз, когда мы проезжаем мимо этого места, — произнес Куид с легким кайджунским акцентом. — Они практически забыты церковью, страной… всеми. Едва сводят концы с концами. Руди дает им деньги, когда может. Но не говори ему, что я тебе сказал. Это разрушит его образ.

— Почему они живут здесь, в такой глуши?

— Их будто замели под ковер. Здесь их никто не видит. С глаз долой — из сердца вон.

— Сироты?

Куид кивнул.

— Но почему?

— Присмотрись внимательнее.

Я двинулся через площадку в сторону детей.

И тут я понял, что он имел в виду.

Все они были слепыми. По тому, как они бегают и играют, я даже не догадался бы, но чем ближе я подходил, тем отчетливее различал их лица и глаза. Никто из них не мог видеть.

— Святая Луция — покровительница слепых. — Куид дымил своей сигарой. — Где бедность, там и слепота, в основном у детей. Большинство их бросают здесь.