успевшему влиться во взрослую жизнь. Аккуратное, симметричное и утончённое, оно без сомнений уже успело разбить сердечки нескольких школьниц, падких на слащавых парней. Впечатление изменяло только одно — грубый шрам, пересекающий щёку и глаз, уходя под линию коротких, чёрных волос. На него он и указал. — И они не стеснялись ни в выражениях, ни в методах. Они готовы были меня разорвать. Все они. Люди этого мира.

Сайбер наконец понял, для чего нужна была маска. Рубикон прятал лицо, на котором остался легко опознаваемый шрам. Видимо, какое-то время он скрывался от людей, а после — просто привык к ней, считая частью своей новой личности.

— Но это ничего. Я понимал их. Как понимал и то, что запрет призыва — дело времени. Я уверен, что подобное «табу» уже вводили и ранее, после свершений наших предшественников. Раз за разом. Всегда находился некто, кто давал людям то, чего они жаждут. И на этот раз им оказался я, — повелитель мёртвых легко и аккуратно прикоснулся к своему шраму, витая в омуте собственных мыслей. Должно быть, он не трогал его долгое время, скрываясь от прошлого. — Это было легко. Достаточно было всего лишь облачиться в белое и прилюдно уничтожить несколько десятков мертвецов. И вот, я уже великий «епископ», снизошедший с небес, дабы защитить живых от тирании нечисти. Тогда-то я и начал проповедовать о том, что все беды человечества — от призыва. И тех, кто приходит в этот мир, из мира иного. Никого даже убеждать не пришлось, ведь они и сами героев не жаловали.

Тщательно раскрывая слова собеседника, Сайбер начинал понимать, что стоит вовсе не возле повелителя нежити. Он разговаривает с королём всех пяти королевств. Именно он управляет инквизицией и он же — подкидывает им работёнку, создавая полностью автономную систему правления. Пока есть нечисть, людям нужен епископ, а пока существует он сам — та самая нечисть никуда не денется и продолжит атаковать людей.

— Так я заполучил власть над всем человечеством, — продолжил тем временем Рубикон. — Так я его спас.

— От чего?

— От него самого, — уверенно заявил собеседник героя. — Я лишил его возможности продолжать войны. Лишил королевства армий и возможности призвать очередного супермена, способного склонить часу весов в сторону кого бы то ни было. Я стал средоточием мира этого мира, что звучит куда лучше, если отбросить в сторону тавтологию.

— Звучит-то неплохо, — отчасти согласился с ним Сайбер. Всё же, план Рубикона был поистине гениальным с любой стороны. Разве что, не работал как с одной стороны, так и с другой. — Люди продолжают умирать. И теперь их убивают не только мертвецы, но и инквизиция. И всё это не беря в расчёт того, что даже сами служители церкви — всё те же люди.

— Ну а что ты хотел? — парень, стоящий напротив героя, удивился далеко не наигранно. — Невозможно сделать омлет, не разбив пары яиц. Люди и без того гибли штабелями, ещё до того, как меня призвали сюда. Я же — уменьшил количество жертв. Снизил их до самого минимума. Выбрал меньшее из двух зол, если угодно. Из полного хаоса, уносящего тысячи тысяч жизней, я создал упорядоченную систему, в которой единственной необходимостью осталось лишь иногда подпитывать местную смерть парой-тройкой сотен жертв.

— Сотен? — Сайбер тут же вспомнил о людях, которых встречал на протяжении всего своего путешествия. Вспомнил Гернарда Грина, отдавшего свою жизнь во имя спасения Аники. Вспомнил Данте и его историю. Все они в системе Рубикона — были лишь цифрами. Одними из тех, кого вполне можно принести в жертву во имя поддержания мира. Мира, в котором нападения гоблинов, орков, инквизиторов и разбойников — всего лишь обыденность, за которой скрываются настоящие ужасы, вроде подвалов Танвира. — Ты хоть в курсе, сколько твоих бравых парней в белом полегло у границы Эсмерельдена в последней битве?

— А вот это, друг мой — полностью твоя заслуга, — ответил Рубикон, сохраняя тон, каким разговаривают не о смертях людей, но о погоде. — Твоё появление полностью разрушило мой первоначальный план. Он стал несущественным. Нестабильным.

— Первоначальный?

— Ну конечно! — взорвался волшебник, вскинув руки. — Не думаешь же ты, что за двести лет, проведённых здесь, я не смог придумать запасной план действий? Кто я по-твоему?

— Пока не знаю, — прямо ответил Сайбер, продолжая складывать новые паззлы воедино, намереваясь наконец воссоздать всю реальную картину этого мира.

— Конечно же я был готов к этому, — равнодушно приняв ответ героя, Рубикон поспешил продолжить. — Мой план был идеален, правда, имел весомый недостаток — он не был вечным. Рано или поздно что-то должно было пойти не так. Включая и то, что найдётся идиот, который призовёт очередного героя. Изъяном, разрушившим мою систему, стал ты.

— И в чём же твой новый план?

— В глобальной перестановке сил и мнений, — тут же ответил чародей. Кажется, ему и самому было приятно наконец рассказать кому-то обо всём, что вертелось у него в голове. Впрочем, Сайбер этому не удивлялся. Пожалуй, он тоже захотел бы этого, проведя здесь так много времени. — Я собираюсь покончить со всем этим. С нежитью, инквизицией и королевствами. Я уничтожу всё, создав новую, более работоспособную систему, в которой не будет изъянов.

Глава 30: Навязанное безумие

О том, что с этим миром что-то не так, Сайбер догадывался изначально. Но кто бы мог подумать, что Эвергард это шкатулка с двойным дном? Ничего не имело смысла. Ни борьба с нежитью, ни сама нежить. Всё это было частью огромной лжи, охватившей этот мир ещё до призыва Рубикона.

— Уничтожить? — призванный герой почувствовал нечто странное в тоне своего собеседника. Да и слова его звучали иначе. — В каком смысле?

— В самом прямом, друг мой, — пояснил волшебник. — Мертвецы разрушат пять королевств. Сотрут с лица земли инквизицию и остатки частных армий. Мне останется лишь появиться в последний момент и спасти всех тех, кто переживёт бойню.

— Так ты станешь единственным правителем, — понял Сайбер.

— А-а вот и нет, — прервал его Рубикон. — Я и без того единственный, настоящий король. Зачем мне повторять то, что уже не сработало однажды? Ну уж нет. Мне нужна система, которая будет работать долгие годы.

— Тогда, выходит… — мужчина нырнул в омут своего сознания. В самую его глубь, где роились облака мелких обрывков мыслей, уподобляясь косякам рыб. — Королевства должно быть два.

— Вот именно! — чародей явно восхитился догадливостью Сайбера. — Я знал, что ты поймёшь, о чём я. Да. Нам нужны два королевства и два короля. Просто потому, что людям нужен внешний враг,