Анорексия – это не болезнь тела. Анорексия – это болезнь интеллекта. Зацикленность на одной мысли, которая не соответствует реальности.

Поэтому для изменения своей жизни следует запомнить одно важное правило. Все, что вы имеете, – это результат ваших мыслей. Если вы хотите одного, а получаете другое, то в вашей цепочке рассуждений пропущено важное звено.

Пройдите эту цепочку еще раз и найдите это упущенное звено. Иначе бездумное повторение одних и тех же действий будет порождать один и тот же результат.

Непонимание важности логического мышления породило массу гипотез о творческой деятельности. И эти гипотезы ставят в тупик. Человек начинает мечтать о некоем яблоке, которое так жахнет по голове, что сразу откроешь закон всемирного тяготения.

Но мышление – практически полный аналог сборочного конвейера. Для работы ему нужно сырье – это факты, станки – это опорные понятия, и логическая цепочка – это лента конвейера. Чтобы эффективно мыслить, вы должны собирать факты и обрабатывать их опорными понятиями по законам логики. Постройте свой мысленный конвейер, и гениальные идеи будут рождаться в вашей голове так же часто, как с конвейера выезжают новенькие автомобили.

Интеллекту нужно добиваться своих целей. Но путь к цели не всегда прям и очевиден. На пути вполне может оказаться стена или, наоборот, пропасть. Вот тогда интеллект и подключает мышление. Мышление в первую очередь начинает строить модель проблемы. После чего делает вывод о доступности цели: «Это невозможно». Также мышление может добавить свое отношение к этому: «Это невозможно, черт побери!» А может добавить и мотивацию: «Это невозможно, черт побери! Пошли отсюда!»

Интеллект может согласиться с таким решением, а может сказать: «Нечего волынить! Думай дальше!»

Как же мышление делает вывод о том, какие есть возможные решения и что может повлиять на них? Почему задача выглядит сложно, хотя может быть решена простым умозаключением? И особенно интересно: какое мышление можно считать сильным?

Наличие интеллекта позволяет человеку управлять собственными мыслями. По словам Л. С. Выготского, «человек сам создает связь и пути для своего реагирования… он подчиняет своей власти при помощи знаков процессы собственного поведения».

Знак выступает как орудие управления мышлением. Но откуда же берутся знаки?

Первоначально каскадная интерпретация приводит к детектору внешней ситуации. Если ребенок сказал «ма», значит он просто узнал знакомое лицо и издал какой-то звук. Произнесение этого звука – просто констатация узнавания лица. Звук издается без всякой цели.

Но если ребенок произносит этот звук и появляется мамино лицо, то ситуация в корне меняется. Устанавливается ассоциативная связь между звуком и мамой.

В дальнейшем ребенок может случайно издать этот звук, когда ему скучно или он хочет есть. Или когда почувствует любое неудобство. Произнеся его, ребенок привлечет внимание мамы, и она придет на помощь. В результате неудобство пропадет. Звук помог удовлетворению некоторой потребности. С этого момента появление потребности будет автоматически приводить к произнесению слова «мама». Ассоциативная связь между звуком и появлением мамы превратилось в понятие «мама». А сам звук стал словом для обозначения этого понятия.

Слово «мама» – это способ управления внешним миром.

Первые слова ребенка, по сути своей, связаны с действиями. И только потом эти слова становятся способом обозначения предмета.

Когда же по сходной схеме образуется метапонятие, слово становится способом управления своим внутренним миром. Слова «радость», «обида», «гордость», с одной стороны, выражают, а с другой стороны, и меняют наши внутренние состояния. Если мы чувствуем некоторое раздражение, то оно может и пройти. Но стоит сказать: «Я зол», – и это уже надолго.

Нашему телу приятны поглаживания и ласки, ему нравится принимать определенные позы, потягиваться, разминаться. Так и интеллект любит определенные сочетания мыслей. Нам особо приятно ощущать гармоничные идеи, отсутствие лишних деталей, соразмерность, ритмичность, согласованность.

Красивые идеи легко подхватываются людьми. Наиболее ценятся те идеи, которые дают общее объяснение самым разным явлениям. Планетарная модель атома Резерфорда сразу же получила всеобщее признание. Очень приятно думать, что на микроскопическом уровне процессы происходят по тем же законам, что на космических орбитах.

Умственная операция позволяет получить удовлетворение от удачного сочетания разнородных мыслей. Как правило, нахождение общей причины разных явлений вызывает удовольствие.

Сильное мышление имеет дело с гармоничными мыслями. Гармония определяется отношениями понятий. Все такие отношения можно разделить на 3 группы:

• предметные отношения;

• отношения «общее-частное»;

• отношения «причина-следствие».

Предметные отношения чрезвычайно разнообразны и сводятся к взаимодействию тех предметов, на которые можно показать пальцем. Фактически, подавляющее большинство глаголов выражает какое-либо взаимодействие: «Любит, не любит, плюнет, поцелует…» Каждое такое отношение только усложняет ситуацию. В экспериментах Л. С. Выготского по изучению детского мышления выяснилось, что до определенного возраста дети могут мыслить только конкретными отношениями. Ребенку понятна фраза: «Дядя сел на стул», – но он не понимает фразу: «Дядя купил мебель». Понятие «мебель» не сводится к конкретному отношению, поэтому ребенок не может его воспринять.

У взрослого человека такое мышление производит впечатление неряшливости мысли. Его речь кажется сумбурной и путаной. Но ошибка здесь не в построении фраз, а в использовании слишком конкретных отношений.

Люди, не привыкшие думать, собирают в уме все отношения, не заботясь об их иерархии. И в результате полностью запутываются даже в простейших ситуациях. Они пытаются учесть все большее количество различных отношений, не умея отличить главного от второстепенного. Модель проблемы становится все более громоздкой, пока не обрушивается на своих незадачливых создателей.

Ганс Селье описывает это состояние так: «Когда я студентом-медиком впервые зашел в библиотеку нашей кафедры биохимии, то увидел целую стену, целиком заполненную томами „Справочника по биологическим методам“ Абдерхальдена и „Справочника по органической химии“ Бейльштейна. Я был просто ошарашен этим зрелищем. Никогда ранее я не ощущал столь отчетливо ограниченность своих возможностей. Каждый том мне, как биохимику, был нужен, но с первого же взгляда стало ясно, что, проживи я хоть сто лет, овладеть всем этим мне не под силу».

Но Селье допустил ошибку, свойственную всем новичкам в науке. Человеку для достижения своих целей совершенно не нужно учитывать все отношения между понятиями. Их бесконечное количество. Ему нужны только самые важные отношения, которые уже подготовил для него общественный интеллект.