воздухе. Мать — канатоходец, имела потрясающие чувство баланса. Родители Шима являлись странствующими артистами, как мы поняли. Когда растёшь среди таких людей, чему-нибудь да учишься. Вот и жил в балагане старичок, чьё искусство владения ножами было на каком-то невообразимом уровне. По крайней мере, так ему казалось в детстве, но, ради справедливости, номера в исполнении старика всегда пользовались огромной популярностью среди публики. Насмотревшись и впечатлившись, Шим напросился к старику в ученики. К десяти годам юный любитель имел свой номер — кидал ножи с повязкой на лице, по человеку, привязанному к крутящемуся колесу.

— А как ты к Белеку в ученики попал? Не удержался я от вопроса. Шим открылся передо мной совсем с другой стороны. Сколько времени путешествуем вместе, а вот так сесть да поговорить, порасспрашивать как-то не срасталось. Он у нас, оказывается, интересная личность.

— У нас была танцовщица по имени Ариша. Девушка безумной красоты. Все мужчины, завидев её танец, пожирали тело Аришы глазами. Как-то мы остановились в небольшом городе, и во время её номера, она приглянулась начальнику местной стражи.

Когда балаган уж собирался покидать город, Стефан, так звали начальника стражи, прислал вечером к нам своего сержанта, чтобы тот привёл к нему Аришу. Девушка отказалась, на что сержант сразу предупредил о возможных проблемах, а после и вовсе стал угрожать. Ариша же ни в какую не соглашалась, да и наши все встали на её защиту. Мы же там как одна большая семья.

Сержант ушёл, но пообещал, дескать, это не конец. Спустя два дня, как мы покинули город, на ночной стоянке на нас напали. Убили почти всех. Волею судьбы в живых остались лишь я да Ариша. Танцовщица, прекрасно осознавая свою участь, попыталась вскрыть себе вены, но, видимо, не успела. А я спрятался в ящике с куклами. Когда вылез, то никого в лагере, кроме трупов, не обнаружил.

Как сложилась её судьба, тут я не в курсе. Мне же пришлось бродяжничать, чтобы прокормиться. Хотелось сильно есть, и в тот день я украл кошель у солидного мужчины. Им оказался доктор Белек. Точнее, он тогда ещё только выучился. Вместо того чтобы сдать меня страже, Куори предложил мне стать учеником молодого доктора. Взамен я должен буду убираться, ходить за едой в лавку, в лес вместе с ним за травами, ну и всё в таком духе. Прошло почти семь лет, как я у него в учениках хожу. В столицу поехал, дабы сдать экзамен на получение звания доктора. Шим закончил рассказ и оглянулся. Вокруг стояла гробовая тишина. Народ как-то незаметно стих и стал слушать историю его жизни.

Даже боюсь спрашивать Кина, чего он умеет и какая за его умением скрывается история. Мы не стали просить людей разойтись, мне как им очень хочется послушать.

Кин отрицательно замахал руками перед собой: «Не-не, не смотрите на меня так». У меня всё куда проще, — Кин улыбнулся. — Ничего такого в моей жизни не было. Мой отец — кожевник. Сами понимаете, какая вонь стоит, когда работаешь с кожей. Потому с детства легко переношу любые запахи. Меня не выворачивает, когда разделывают тушу и течёт кровь рекой или вываливают кишки на пол.

— В день, когда познакомился с Шимом, я стоял за прилавком, принимая заказы. К нам в лавку зашёл Шим, передавая заказ от доктора Белека на изготовление сумки для хранения трав и инструментов. К тому времени мне исполнилось пятнадцать, и я принял заказ. Работа несложная, и отвлекать отца такой мелочью как-то не с руки. Тем более в этот день у него было слишком много работы. Через две недели я сам отправился отдать изготовленные вещи в больницу. Благо знал адрес заказчика. Подойдя к больнице, встретил ошивающегося там Шима, он и проводил меня к Куори. Вручив сумки, я стоял и ждал, пока он оценит проделанную работу и не возникнут ли у него вопросы по моей работе. Куори всё понравилось, и он достал кошель, намереваясь расплатиться, но тут в комнату вбежала женщина, став при этом дёргать доктора за рукав. Перепуганная женщина начала с ходу рассказывать про возникшую проблему. Какой-то местный богатей во время охоты жёстко напрялся на сук в лесу, и надо срочно ехать спасать бедолагу. Куори покидал всё, что нужно, в сумки и выбежал вместе с женщиной, а я что, побежал за ним. Мне же не заплатили, а сумки унесли, непорядок.

Шим слушал Кина и улыбался, вспоминая прошлые события.

— Отец, если узнал бы, то башку оторвал на раз за не заплаченный товар, — слушатели закивали в знак согласия с методами отца Кина.

— Правильный отец, — послышались мне слова кого-то из слушателей.

— Да-да, так с ними, сорванцами, и надо поступать, — раздались шепотки из другой части зала.

Когда в зале стихло, Кин продолжил:

— Пришлось идти в лес вместе с доктором Куори и Шимом. Тот мужик лежал на земле и истекал кровью. Помню, Шима тогда знатно так полоскало при виде вывернутых кишок, — Кин хлопнул друга по плечу.

— Ещё бы, он их представляете, рукой держал, чтобы они на землю не упали — попытался оправдаться Шим, при этом показывая руками как тот человек держал свои кишки.

— Белек рассчитывал на Шима, но тот был не в состоянии, так как сидел на траве белый как снег. Теперь Ёнки хлопал понимающе Шима по спине.

— Я потому и вызвался выступать в роли помощничка. Мне-то разницы нету, человек это или скот домашний. Кишки у всех одни. Вот и помогал Белеку почти два часа. Когда мы вернулись в город, доктор Белек расплатился со мной за сумки и, предупредив, что завтра зайдёт к нам в лавку, отправил меня домой.

— На следующий день, как и обещал, к нам домой пришёл доктор Белек. Он предложил моему отцу взять меня в ученики. Отец думал недолго, а причина в том, что у меня есть ещё двое братьев, и продолжить дело отца есть кому. Вечером меня позвал отец и сказал: «Иметь в семье врача не только престижно, но и полезно», а потом чуть тише добавил: «Надеюсь, деньги ты с семьи за лечение брать не будешь?» Публика разразилась хохотом. Все прекрасно знали, как дорого нынче берут доктора за свою работу. Лечить бесплатно — ну такое… А тут, мол, отец паренька