Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За спиной раздаются смешки. Оля гневно на них оборачивается, и они тут же смолкают.
— А ты… Ты… — её взгляд останавливается на моих ботинках. — Колхозная вебкамщица!
— Мне твоё мнение безразлично, — гордо отворачиваюсь и обращаюсь к остальным ребятам: — Вы не знаете, где Глеб? Мне его очень нужно найти. И это срочно.
Они мнутся, пожимают плечами, похоже, и в самом деле не знают.
— Дома, наверное, — бубнит один из парней.
— Мы его звали на дачу, но он сказал, что у его брата день рождения, — добавляет второй. — А мама его сказала, что он уехал до завтра.
Они снова пожимают плечами, и облегчение превращается в отчаяние. Просто загадка какая-то! Таинственное исчезновение Глеба. Неужто я проделала такой путь зря и его не увижу? Словно его нарочно кто-то похитил, чтобы мы не смогли встретиться.
А вдруг действительно что-то случилось? Он даже из чувства протеста не мог подвести маму!
Возможно, он на своей даче, о которой с таким трепетом рассказывал — поехал привести в порядок мысли. Или его мама права и это просто бунт: он не хочет больше ей подчиняться и бросил вызов. В конце концов, есть вероятность, что он рассказывал о себе далеко не всё. Быть может, у него есть ещё какая-то другая, тайная жизнь.
— Погоди, — подскакивает Румянцева и дергает меня за рукав. — Ты все равно не наездишься к нему из своего колхоза! Встречаться раз в пятилетку — так себе вариант, не находишь?
— Что я должна на это ответить?
— Просто прекрати морочить ему голову. Теперь я понимаю, чего его так колбасит в последнее время. Это ты его так накрутила! Ты вообще понимаешь, что из-за тебя у него проблемы со школой? А теперь ещё и дома наверняка. Мама его уроет, если он пропустит день рождения брата!
— Понятия не имею, о чём ты, — засовываю руки в карманы, трогаюсь с места и быстро шагаю, глядя вперед. Оля бежит рядом.
— Может, вы еще виртуально поженитесь и нарожаете виртуальных детишек?
— Может. А может и нет. А может и реально поженимся.
— Серьёзно? — её рот приоткрывается, и я хохочу на всю улицу. На самом деле, этот смех только для того, чтобы унять подступающую истерику.
Расклад предельно ясен, и мучительное раскаяние давит на ребра: между Глебом и Румянцевой никогда ничего не было и быть не могло, мне не стоило отправлять ту чертову фотку с поцелуем. Немудрено, что он закинул меня в черный список — это выглядело как предательство, но уже с моей стороны.
А он всегда выслушивал меня и жалел — я даже на расстоянии чувствовала его тепло и надежную руку. Мы так легко заигрались, запутались и чуть не потеряли друг друга. И теперь лишь от меня зависит, будет ли в нашей истории хэппи-энд.
Выход один — дождаться возвращения Анны Николаевны, поджав хвост, извиниться, спросить у нее адрес дачи и снова воспользоваться Серегой, за небольшую услугу продавшимся мне в рабство. Нагрянуть в загородный домик и... На большее не хватает воображения, а сердце исступленно колотится в груди.
Румянцева, к счастью, отстаёт.
До вечера вагон времени, и я иду гулять: не каждый день бываешь в столице и дышишь ее загазованным воздухом. От Красной площади и известных достопримечательностей далеко, я не собираюсь спускаться в метро, поэтому просто брожу по району и замечаю знакомые дома и пейзажи — именно их фотографировал Глеб в разные моменты своей жизни.
Мне все интересно и ново, душа реагирует бурно и остро.
Кажется, сама судьба, лишив меня телефона и забросив сюда, дала передышку, возможность остыть и многое переосмыслить.
Вчера я попала в кромешный ад, но стыдиться мне нечего: как только вернусь в свой город, все пойдет по-другому. Я с честью выступила на балу, имею отличный средний балл и блестящие перспективы. У меня идеальное школьное портфолио, и летом я точно уеду — изучу требования для поступления в какой-нибудь местный универ, достойно сдам ЕГЭ и буду жить здесь. Только ради того, чтобы шататься с Глебом по этим тихим улицам, обнимать его и каждый день обо всем на свете говорить.
Милана же будет всю жизнь сожалеть о том, как, желая унизить, своими руками подтолкнула меня к победе. А больное самолюбие придурка Клименко никогда не оправится от удара: судя по его россказням, я — единственная из девчонок, кто ему отказал. На снятом Миланой видео запечатлен вовсе не мой позор — там представлены гадкие душонки моего окружения во всей мерзости и никчемности.
Срезав путь по тропинке, оказываюсь на оживленной улице.
Усиленно изображаю из себя обычную местную девочку: благо, тут гораздо больше потрепанных бледных фриков и странно одетых людей, и я почти от них не отличаюсь. Солнце отражается от окон выстроившихся вдоль шоссе многоэтажек, ветер треплет мусор у урн, голуби деловито клюют рассыпанные по асфальту семечки.
Заруливаю в какой-то сквер или парк, приземляюсь на скамейку и наблюдаю за разношерстным народом — играющими детьми, расслабленными сонными бабушками и влюбленными парочками. Мне нравится тут, в мире Глеба. Жаль, нечем сфотографировать эти моменты, но я навсегда сохраню их в памяти.
Представляю, что Глеб рядом — сидит, упираясь теплым плечом в плечо, убирает с моего лица непослушные пряди, долго-долго смотрит в глаза и улыбается.
Я должна найти его. И тогда все непременно сложится хорошо.
Глава 40. Глеб
— Здравствуйте, а Неля здесь живёт? — я торопливо выставляю перед собой букет белых хризантем, но ответ уже знаю, потому что дверь мне открывает Нелина сестра Алина. Невысокая, светленькая, очень приятная, чем-то похожая на Нелю, но в отличие от неё, глазах Алины светится улыбка.
— Предположим, — она оценивающе оглядывает меня с головы до ног.
— Это вам, — протягиваю ей цветы.
— Серьёзно? — недоверчиво приняв букет, Алина смотрит ещё с большим любопытством. — Неожиданно.
— Простите, что без предупреждения, но мне очень нужно с ней поговорить, — широко улыбаясь, скороговоркой выдаю я.
Алина улыбается в ответ.
— А ты вообще кто?
— Глеб. Я из Москвы. Мы с Нелей дружим. По интернету. Я тут у вас проездом оказался. Решил зайти.
— Очень интересно, — сообщать обо мне Неле Алина не торопится и снова внимательно осматривает, словно я выставлен на витрине магазина.