А ведь в этом есть и моя заслуга, если можно так выразиться. Хочешь не хочешь, но факты суровы и непреклонны. Нет, судьбой Бэллы, которая послужила причиной случившегося, распорядился не я, а силы свыше, но мое вмешательство изменило ход течения событий. Умри Бэлла еще весной — и, скорее всего, Ольга не стала бы такой. Да, переживала, плакала, может, впала в депрессию, но до безумия не докатилась бы. Ее сломала подаренная мной надежда, а также куча мелких напастей, которым тоже причина я. Наслоились они одна на другую. Да один визит в Навь чего стоил! Вот и сломалась Ряжская, не выдержала прессинга.

Но при этом вины за собой не чувствую. Каждый из нас — и она, и я, и все остальные — сам выбирает свою дорогу в жизни. И у большинства всегда есть возможность остановиться и остаться на том месте, где он сейчас находится, или вообще вернуться назад, туда, где все спокойно и понятно. Не так тепло, не так светло, не так богато и сытно, но безопасно и предсказуемо. А уж если пошел вперед — будь готов к неожиданностям, приятным и неприятным. Так что ее никто не заставлял обратиться ко мне за помощью. Более того, она знала, что это может выйти боком. Да я сам ее предупреждал, причем не раз — вожжаясь со мной, ты играешь с огнем, Ольга.

— Вот этот пациент. — Вагнер, подойдя к одной из палат, приоткрыл дверь, в образовавшуюся щелку я увидел седого мужчину, лежащего на кровати и читавшего книгу. — Что скажете?

— Ничего хорошего, — честно ответил я. — Ему уже не помочь.

Серая змея на шее пациента клиники была не такая здоровенная и жирная, как у Бэллы, но шансов бедолаге не оставляла никаких. Мужчина обречен.

— Я так и полагал, — Петр Францевич притворил дверь и печально вздохнул, — но хотелось получить подтверждение от вас. Вдруг шансы все же есть?

— Увы, — сказал, как обрубил, я, — никаких. И времени у него почти не осталось.

Было видно, что мой собеседник расстроен. И, надеюсь, тем, что он услышал, а не тем, что скоро этот свет и его клинику покинет платежеспособный клиент, палата-то даже по местным недешевым меркам не из простых. Я тут лежал, в курсе, что к чему. Кто знает, какая из сущностей его полунемецкой души в данный момент одерживает верх?

Видел я и то, что Вагнера в данный момент мучит противоречие. Ему и хочется попробовать еще раз ко мне подъехать на кривой козе на предмет привлечения в качестве хоть бы даже внештатного консультанта, и в то же время колет страх — как бы через это каких неприятностей не нажить.

— Кхм, — кашлянув в кулак, врач вскинул голову, — Саша, вот о чем хотелось бы поговорить…

— Вы неплохой человек, Петр Францевич, — положил я ему руку на плечо. — Говорю это от чистого сердца. Только все равно практиковать что в вашей клинике, что в какой другой я как не собирался, так и не собираюсь. Но если прямо вот очень понадобится мой совет — звоните.

— Вот за это спасибо! — оживился Вагнер. — Иногда просто…

— Но не забывайте о моем вздорном характере, — перебил я его. — И о том, что «нет» я даже своим друзьям в некоторых ситуациях все же говорю чаще, чем «да». То есть не стоит кому-либо давать надежду до того, как пообщаетесь со мной, хотя бы для того, чтобы после не чувствовать себя неловко.

Практика показала, что именно Вагнер оказался чуть ли не самым полезным из всех моих новых знакомцев среди людей за последние годы, потому я готов именно ему время от времени идти навстречу. Все же остальные — Носов, Белозеров и иже с ними, как правило, приносили проблем больше, чем пользы.

Опять-таки — если мне понадобятся деньги, то именно здесь, в этой клинике, их всегда можно заработать быстро, более-менее без проблем и не привлекая к себе особого внимания. Некоторым местным пациентам вроде того дядьки, которого я только что созерцал, конечно, помочь не получится, но и других хватает, с хворями обычными, излечимыми. Камни в почках, простатит, все такое прочее. И дел всего-то — передать Вагнеру зелье, а после получить гонорар, все остальное он сделает сам.

Впрочем, вопрос денег пока остро не стоит, да и не факт, что вообще возникнет в ближайшее время. Расходы у меня не столь велики, а господин Носов, к которому я отправился сразу после посещения клиники, словно прочтя мои мысли, первым делом вручил мне пластиковую карту приятно-золотистого цвета.

— Держи, — сказал он и хлопнул меня по плечу. — Владей.

— Это прекрасно, — я повертел карточку в руках, — но хотелось бы ясности.

— Ты не знаешь, что это такое? — делано удивился олигарх — Ты? Банковский служащий?

— Я знаю, что это такое. Но мы же не в сериале, верно? К карточке должен прилагаться ПИН-код, без которого никак не обойтись, а в идеале еще договор банковского счета. Ну и хотелось бы знать, что именно там за деньги лежат и в каком количестве. И это мне как раз как бывшему сотруднику банка, который занимался финансовым мониторингом, знать хочется.

— Вот твой ПИН. — Носов уселся за стол и пальцем подтолкнул ко мне бумажный прямоугольник, который, оказывается, был скрыт от меня чашкой, стоящей на блюдце. — Что до проблем — их не жди. Это мой банк, потому даже не забивай себе голову. Относительно происхождения денег — это твой честный заработок, дополнительный один процент за очень выгодную сделку с лесопилкой, плюс премиальные за мое отличное самочувствие.

Лесопилка. Я про нее давно забыл уже, хоть вроде это и было почти вчера.

Вот интересно, как там Римма? Хорошо ли устроилась на новом месте?

Сладкая женщина, ничего не скажешь. И умная. Все быстро продала и смылась куда подальше, теперь точно из-за меня под какую-то раздачу не попадет.

— Я просто подумал, что нет смысла гонять деньги между банками, — дружелюбно объяснил мне Илья Николаевич. — Вот, проявил инициативу. Ну а договор тебе в любом отделении распечатают. Если нужен, то дойди и забери, я такими мелочами голову себе забивать не стану.

— Сволочь, конечно, но стиль у него есть, —