class="p1">— Силен старичок, — произнесла она. — Лет много, а за жизнь вон как цепляется. А если так?

Повернувшись и глянув на исказившееся от лютой боли лицо человека, которому я буквально пять минут назад подарил десяток лет жизни, я понял, что если сейчас ее не остановлю, то дальше мне беседовать будет просто не с кем. Мало того, следом за Носовым придется и Александра вычеркивать из списка живущих на этой земле, он ведь не угомонится, будет за шефа мстить. Кстати — интересно, отчего этот неглупый и сильный человек так ему предан? В чем тут дело? Видно же, что не за деньги работает, а за совесть. Может, они родня?

Опять же — а если все же контракт на меня на самом деле есть? Если это не «утка»?

— Хватит, — негромко велел я своей спутнице и снова уселся за стол.

Жанна скорчила грустную рожицу, но приказ мой выполнила.

— Вот вы сказали сейчас — «не надо», — миролюбиво обратился к бледному олигарху, растирающему левую половину груди, я. — И, заметьте, были услышаны. Так почему же мои слова всякий раз в никуда уходят? Сколько раз говорено — я не ваш сотрудник, на зарплате не состою, и ставить меня перед фактом, как оно все будет дальше, не стоит, поскольку никаких обязательств перед вами у меня нет. Вообще никаких. Ровным счетом. Больше скажу — и не было никогда. Все, что я для вас делал, являлось практически подвижничеством. Ну или жестом доброй воли, как вариант. Но нет, вы все норовите мне на шею залезть, а после указывать, куда ехать и чем там заниматься. Я — нет, а вы — да. Разве это честно?

— Никогда больше так не делай, — прохрипел Носов, стирая со лба пот.

— Опять! — расстроенно всплеснул руками я. — Снова приказ. Не просьба, как следовало бы в данной ситуации, а приказ. Разве сложно просто добавить слово «пожалуйста»? Или «если не сложно»? Нет, Илья Николаевич, с вами, похоже, по-хорошему никак нельзя. И что мне делать? Снова говорить по-плохому?

— Устроим дедуле второй сеанс массажика? — мигом осведомилась у меня Жанна, пошевелив в воздухе пальчиками правой руки.

— Еще раз я такое просто не переживу, — пояснил хозяин дома. — Сейчас думал, что все, конец мне.

— Сейчас еще нет, — приободрил его я. — Но обещаю, что если в будущем вы попробуете устроить мне какие-то неудобства или неприятности, то следующий раз в самом деле станет последним. И да, это официальное предупреждение из серии «Не говорите, что не слышали».

— Ультиматум? — рокотнул Носов, приподняв седую бровь.

— Так вы мне выбора не оставили, — пояснил я. — Скажу честно — надеялся, что нынче мы порадуемся за то, что вы будете жить еще долго и счастливо, выпьем по рюмке-другой коньяку, да и разбежимся в разные сторону. Надеялся, но не верил.

— С чего же?

— Не любите вы людей, которые вам еще какую-то пользу могут принести, из своих рук выпускать, — охотно пояснил я. — Нет у вас такой привычки. Вот как выжмете досуха — тогда да. Нет, конечно, вы за это платите, и щедро, но деньги — это всего лишь деньги.

— Пока никто не жаловался. Всех устраивает.

— А вот меня нет. В какой-то момент осознаешь, что как средство решения бытовых проблем деньги — идеальный инструмент, но чуть в сторону от них шагни, туда, где начинается темнота на пару с неизвестностью, и все. Вам полтора месяца назад, когда вы вон в той комнате колодой лежали, они сильно помогли? Вы оплатили консультации лучших специалистов, вы могли купить любое лекарство, которое есть на свете, даже самое дорогое — и все равно умирали. И умерли бы, верно? Сейчас вас уже не было бы на свете, а ваши деньги, фирмы, самолеты, отели весело и азартно дербанили бы люди, которые раньше и пикнуть не смели.

— Это правда, — признал старик и упрямо нагнул голову, напомнив мне быка перед атакой. — Но я жив.

— Исключительно благодаря мне, — не стал скромничать я. — И, заметим, денег у вас за это я не просил, хоть вы именно за них и хотели меня первоначально купить. Мало того — еще и надуть пытались.

— Ты о чем? — удивился Носов. — Я с тобой всегда честно дела вел.

— Ой ли? — фыркнул я, закидывая ногу на ногу. — А кто мне тогда напел про то, что Ольга Ряжская преставилась, а? Мол — она мертва, муж ее уже танк подгоняет, будет тебя из пушки расстреливать. А по факту и Ряжская жива, и супруг ее ничего такого делать не собирался.

— Не путай манипуляцию и вранье, — назидательно произнес Носов. — Это разные вещи. Первое — действенный бизнес-инструмент, второе — потенциальный источник неприятностей. Кстати, я слышал, Оля с ума сошла? Правда или врут? Не в курсе?

— Правда, — неохотно ответил я. — Сам видел. И помочь, увы, никак ей не могу, хоть и хотел бы.

— Слушай, а Паша зря тогда бесился или нет? — азартно блеснул глазами олигарх. — Ну, в смысле — было у вас чего?

— Может, вон туда пойдем? — я ткнул пальцем себе за спину.

— Зачем?

— Там у вас туалет. Не школьный, но все же. Где еще на такие темы говорить?

— Уходит от ответа, — сказала Носову Жанна и похлопала его по затылку ладонью. — Что-то тут неладно. Давай, деда, прояви упорство!

Увы, но олигарх не выполнил ее просьбу. И потому, что ее, разумеется, не слышал, и потому что ему, по сути, все равно, что у меня с Ряжской было. Или не было.

— Знаешь, в любой другой ситуации я, наверное, точно задумался бы о целесообразности твоего дальнейшего существования, — сообщил мне Илья Николаевич. — Не потому, что ты вне системы или потому что говоришь вещи, которые мне не нравятся. Это все киношные штуки, за такое не убивают. Все проще — я понять тебя не могу, Саша. Вот вроде бы уже нащупал ту жилочку, в которую пальцем ткни — и тебе больно станет, а потом раз — нет ее. Там то ли мышцы, то ли жир — не поймешь. Взрываешься ты на ровном месте, по поводу и без повода, это